Мои дети – мои родные! Мои любимые! Родимые мои!
Я их вырастила, я их, как могла, сохранила, оберегая от невзгод изо всех своих сил. И в бедах, и в доброе время.
Но ведь и они меня растили. И они меня сберегли самим фактом своей беззащитности в малые лета, самим фактом своего существования впоследствии. Это они стимулировали моё стремление обеспечить их безопасность, что заставляло меня искать пути, делало меня смелее, находчивее, мудрее, если хотите – выносливее. А их прелесть, их ответная любовь делали меня счастливее и даже увереннее. Они и представить себе не могли, какой целебной силой для меня обладали. И я ни на миг не сомневаюсь в том, что все чудовищные трудности, выпавшие на меня – еще неопытную в годы войны - я осилила только благодаря им. А в дальнейшем? Разве не они воспитывали меня возможно не меньше, чем я их?
То есть, если подумать, они для меня, сами того не подозревая, сделали не меньше, чем я для них, Только и того что не родили меня!
Смеётесь?
Вступление
«Я был таким, как ты. Ты будешь таким, как я!».
Почему-то через многие десятилетия и, собственно, вне всякой связи с событиями момента, вдруг – именно вдруг! – вспомнилась мне эта когда-то так поразившая своей неотвратимостью истина.
В Днепропетровском медицинском институте, куда я поступила в 1937 году, на третьем этаже анатомического корпуса располагался анатомический музей. Довольно содержательный музей, богатый интересными экспонатами, способными заинтересовать не только медиков. Так вот, все лестничные пролёты, ведущие к музею, были уставлены застеклёнными шкафами, в которых стояли в ряд тщательно препарированные скелеты. Возле последнего из них была эта надпись.
Даже тогда – на фоне моей молодости, здоровья, еще юношеского и безусловно радостного оптимизма, на фоне тогдашнего уверенного стремления и веры в непременно счастливое будущее – это впечатляло.
Теперь, когда мне за 90, то есть на склоне лет, эта истина уже не только впечатляет. Она, как ни мудри, как ни тяни, как годы свои ни называй, по-русски или на иврите, на «склоне» или «закате» - истина эта уже к делу ближе...
Вот и выходит, что в моем возрасте уже ничего откладывать не стоит – нельзя. В моем возрасте нужно уже в спешке завершать незавершённое, а чтобы что-либо начинать, то и говорить нечего – либо категорически отвергнуть и самую мысль эту, либо начинать срочно, в темпе осуществлять и с извинениями за «поспешишь – людей насмешишь» «аки можахом» закончить.
В данном случае вся эта прелюдия касается многократно повторяемой просьбы моих сыновей – еще с тех пор как наступил мой пенсионный возраст – а было это более 30 лет тому – первым Саша, а потом и Володя с Юрой – написать свои воспоминания, всё, что я могу вспомнить о себе, о семье, о наших близких. И я что-то не помню чтобы я категорически отказывалась от этого предложения. Видно, лестно было мне, что детей моих интересует моя и наших близких такая простая и ничем не выдающаяся жизнь.
Отказываться - не отказывалась. Даже что-то вроде «Ладно, как-нибудь соберусь». Да вот и дособиралась...
Конечно, написать ради них, моих родных, нужно бы. Да и что, казалось бы, может быть проще? Ан нет. С одной стороны, написать хочется, а с другой – уменья нет. В отличие от анекдотического чукчи, я не писатель – я читатель.
Попробую написать, хотя и понимаю, что самолюбием поступиться придётся ох как!
А потому, сыночки мои, дружочки мои! Если первому из вас, прочитавшему эти мои записки-нескладёхи, покажутся они совсем уж корявыми, оградите семью нашу (и меня во главе её) от позора – порвите, уничтожьте их, никому не показывая.
Ну, а теперь попытаюсь начать... Только опять же, если придерживаться бодрого лозунга «Вперед и с песнями!», то самой подходящей и искренней в моём случае будет:
