Из Москвы путешествие продолжалось через Нижний Новгород до Казани. Этот край красив и мог бы быть богатым, благодаря плодородию почвы и судоходности рек, пересекающих его во всех направлениях, но он мало населен. Там живет все еще полудикое население, как мне кажется, финской расы: чуваши, черемисы, сохранившие еще свою странную одежду. Я срисовал эти костюмы и отдал коллекцию этих рисунков моему старому другу, Веселовскому. Теперь очень жалею, что выпустил их из рук, так как не знаю, что с ними сталось.
В Казани много татар, которые также сохранили свои костюм и нравы. Я сомневаюсь, однако, чтобы они твердо сохранили свой национальный дух, не больше, чем наши татары в Литве. Дух этот чувствуется только дальше, в глубине страны, среди нагайцев и племен соседних с степями великой Татарии или со склонами Кавказа, сохранивших воинственные наклонности. В Казани были собраны войска в меньшем количестве, чем в Москве; были произведены маневры, которыми император также остался доволен.
Путешествие это совершилось с быстротой, лишившей его той пользы, которую мог бы принести этим губерниям хозяйский глаз в том случае, если бы поездка была обставлена иначе. Мы возвратились, не заезжая в Москву, и последним этапом нашим был Шлессельбург, крепость, знаменитая катастрофой, происшедшей с несчастным Иоанном. Император сел на пароход на Ладожском озере. Когда мы были на пароходе, император вдруг велел позвать меня и моего брата и надел нам кресты св. Анны второй степени, как награду за службу во время путешествия. Это был единственный почетный знак, полученный мною в России. Барон Винцингероде, адъютант Константина, получил тогда шпагу ордена св. Анны.
Свободное копирование
