А веселиться ходим в Павильон де Пари, на Садовой. Это театр варьете, гвоздь программы — Мильтон, французский комик, который, ужасно картавя, поет песенки на злободневные темы. Гидра контрреволюции радостно извивается на сцене и в зале. Вот скетч, высмеивающий кухарку, которая добилась равноправия с господами. Появляется Мильтон, нарумяненный, в юбке, в фартуке, с огромным красным бантом, в шиньоне и с кастрюлькой в руке. Поет, подбоченясь:
Да, я кухарка
И тем горжусь!
Держу я марку
Не дешевлюсь!
Хохот и громовые аплодисменты. На лицах торжество: "Ой берегись, советская власть!"
На Невском, в знаменитом "Солейе" или "Паризианс", идет картина по рассказу Толстого "Отец Сергий" (впрочем, это, кажется, было несколько позднее, летом). Каждый день в темной зале происходят антисоветские демонстрации. Как только на экране появляется Николай I, гремят дружные аплодисменты.
Хоть и темно, тут все же некоторый риск. Но, оказывается, можно и без малейшей опасности громить во весь голос советскую власть.
Мне рассказывают знакомые:
— Вчера, в тысячной толпе, мы кричали: "Долой большевиков!"
Они не шутят, и это не сумасшедшие вроде того офицера, который уверял, что распекает на Невском солдат.
— Ну и как?
— Как видите, ничего!
— Быстро удрали, что ли?
— Вовсе нет! Кричали не раз, а несколько раз, хором.
— Значит, где-то спрятались и вас не видали?
— Все видали! Покричим и взглянем на окружающих.
— Неправда!
— Честное слово!
— Где?
— В Народном доме.
Я в полном недоумении. Долго интригуют меня, наконец выкладывают:
— Все очень просто! Выступал Шаляпин. Его не хотели отпускать. Кричали: "Браво! Бис! Шаляпин, Шаляпин!" Ну а мы свое. Такой был гром, что никто ничего не расслышал. Поразительное ощущение! Скажем прямо, очень было приятно!
Так в Петрограде юноши моих лет настраивали себя на антисоветскую борьбу. Но на Юге и за Волгой другие юноши уже стреляли из пулеметов в большевиков.
Свободное копирование
