12 апр. 1919
Завтра Левино рождение (13/IV н. ст. 1888 г.). Он родился в вербное воскресенье в 4 ч. утра, а в пятницу была гроза. Ровно через месяц мы увезли его в Москву, а оттуда на Караичку. В Москве отдохнули дня два-три и взяли няню, Мавру Агаповну.
Когда мы подъехали к крыльцу, она встретила нас на лестнице, в белом плоеном чепце, в праздничном платье, приняла Леву на руки и расплакалась. И тут же сразу она его полюбила, раз и навсегда. Помню, что я потом танцевала зачем-то мазурку с Алешей в коридоре, и, вероятно, это-то и положило начало моей болезни, от которой я, в сущности, никогда не избавилась. Люба только что перенесла брюшной тиф. Она была стриженая, еще бледная и худая и очень впечатлительная. Помню, как мы ехали из Алексикова на Караичку в нашем крытом рыдване — ландо с ситцевой обивкой, но на великолепных рессорах, четвериком. От жары всем нам едва не делалось дурно, и Любу вспрыскивали водой. Лева кричал, няня ворчала, Анисья Ильинична, по обыкновению, улыбалась. Вошли в какую-то избу перепеленать Леву и немного отдохнуть. Нам принесли молока в ночном горшке, и хозяева были удивлены, что нам это не понравилось и показалось неаппетитным. Посуда новая, чистая, удобная. Потом опять поехали, и казалось, что путешествию нашему не будет конца. Сорок пять верст!
И вот с тех пор прошел тридцать один год! Эле тогда было 15 лет, Алеше — 14. А о моей Нинусе я тогда и представления не имела и появления ее не желала. Как это я могла не скучать о ней. Я хотела, чтобы второй номер был тоже сын. И это оказался Лодя. «Ах, какой мой Всеволодушка молодчик!»
Свободное копирование
