Суббота, 20 окт<ября>
Ждали Ни к обеду. Он опоздал, т. к. был задержан процессиями похорон Пуанкарэ. Рассказал, что в книжном магазине Vrin, где он всегда берет книги, вел беседу с V., и тот ему сказал: «Вот всегда так! Ругают духовенство, а умирают, и это духовенство их хоронит. Пуанкарэ был масон и к католичеству не имел отношения, но родные устроили ему эти похороны».
Ни: «Всюду одно и то же! Всюду ложь! Ты знаешь (обращается ко мне), в последнее время меня преследует эта мысль: ложь! Всюду ложь! И как трудно жить тому, кто это видит! Вот почему мне теперь так близок Толстой».
[Я: «Я думаю, что большинство людей живут и действуют вполне искренно, а лживы те, которые во имя своих интересов и целей прикрываются и религией, и политикой, и моралью».
Ни: «Но как трудно жить тому, кто слишком хорошо все это видит!»
Я: «Но я предпочитаю эту трудную жизнь всякой другой. Лучше быть зрячей, чем слепой или полуслепой».]
Встав из-за стола, Ни бежит по лестнице в кабинет. Я вхожу вслед за ним...
Ни: «Я сегодня еще ни разу не присел за стол и ничего не написал. Это такое мученье, так хочется скорее за письменный стол!»
[Я целую его в голову и ухожу. Через несколько минут к нему идет Фед. Ив. Либ, наш милый, уютный Фед<ор> Ив<ано-вич>. Они о чем-то говорят, а затем Ф<едор> И<ванович> спускается вниз заниматься с Женей рус<ским> языком.]
Сегодня Ни показал мне биографию Желябова и прочитал то место, где Желябов задает вопрос о том, можно ли есть селедку, не роскошь ли это. Там же описание его постели на рогоже и бревне.
[Я:] Вывернутая наизнанку христианская аскеза!
Пришел о. Стефан, тихий, спокойный. Он занялся переплетом для заработка. Я рада, что он опять в Париже и есть около мамы хороший священник. К чаю приехала Нина Ивановна (княг<иня> Авалова. С ней говорили о новых книгах. Она много и серьезно читает, несмотря на службу, ребенка. Одна из женщин [немногих] с подлинной жаждой знаний и духовного развития. Любит Блуа, Розанова...
Вечером Ни должен был ехать на собрание с докладом Эренбурга о советских писателях, но собрание было отменено. Ходят слухи, будто младороссы готовят демонстрацию Эренбургу.