На фото: Упаковка и маркировка донорской крови перед отправкой на фронт. Москва. 1941. ИТАР-ТАСС
В декабре 41-го года папу привезли с укреплений в тифу. Без памяти. Он там жил безвыездно, что было делом обычным. Две наши соседки по дому ― сёстры, работницы телефонной связи, ―на казарменном положении оказались, и мы их тоже не видели. Другой сосед, отец маленькой девочки, работал на военном заводе и также перестал появляться. Не было времени навестить.
Его жена была занята на швейных работах и донорствовала. Сдавала кровь ― очень много, чтобы прокормить ребенка.
Донорские службы были при госпиталях. О них люди узнавали по радио. Там кормили хорошим обедом. Конечно, соседка половину приносила домой дочке. За кровь давали дополнительный талон, по которому можно было получить такую ценную вещь, как союзнический шоколад и 100 г масла. Но проблема в том, что донор должен быть здоров и с высоким гемоглобином. А у нашей соседки он был низкий. И мы знали, что если её накормить морковкой за час до похода в госпиталь, то гемоглобин поднимется и будет держаться примерно часа полтора. Но морковку надо было изыскать, и её изыскивал очень часто домком. Соседка её съедала и через час была в госпитале. Полчаса на процедуру, и, уже пошатываясь, без сил, она возвращалась.
Анализ брали каждый раз. К этому относились очень серьёзно. Но, думаю, какие-то болезни раненые получали. Тогда точных знаний о сложных хронических заболеваниях ещё не было.
А у самой этой женщины с годами развилось очень тяжёлое гипертоническое заболевание.
