автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Anatoliy_Maksymov » Мобилизация - 3

Мобилизация - 3

24.03.1942
Перник, Болгария, Болгария

…Мне приснилось, что начальник караула пришел подложить угля в разгоревшуюся печурку и снять меня с поста. Он даже прикрикнул на меня, чтобы я двигался поскорее… 

Я открыл глаза и, не вставая со стула, глянул в окно и увидел, что караульный начальник поднимается к домику. А когда я увидел выстроенную на площадке, спиной ко мне, батарею, то мной завладела паника. В этот момент я понял всю тяжесть того, что я совершил: я заснул на посту!!

Я вышел из домика и пошел навстречу караульному начальнику. Хоть бы провалиться сквозь землю!

Слышу команду командира первой роты, лейтенанта Станко Благоева: «Батарея сми-и-и-и-рно! Кру-у-гом! Рав-не-ни-е на се-ре-ди-ну!».

Батарея в полном составе уставилась глазами на меня. Мне было стыдно, меня одолевала злость, что я допустил такое! Но выхода не было, надо было идти до конца…
Я остановился перед командиром роты. Он долго смотрел мне в глаза молча и, наконец, указал пальцем, не поднимая руки, на караульное помещение.
– Батарея, вольно!

Я услышал, идя в караульное помещение, объяснение командира, что ничего особенного не произошло, что все нормально, что я задержался у печки, которая дымила и не разгоралась!

Через неделю после этого злополучного происшествия лейтенант Благоев послал за мной своего вестового. Я явился по всем правилам военного устава. В голове закрутились тревожные, неприятные мысли: «Почему он меня вызвал? Какое он мне приготовил наказание? Неужели отдадут меня под суд и отправят в дисциплинарный батальон на несколько лет?»

– Слушай внимательно, – сказал командир. – На следующей неделе я праздную свой день рождения и повышение в чине. Тебя и твоего напарника по орудию приглашаю на торжество как представителей батареи. Мое село находится в восьми километрах отсюда. Мой вестовой вам приведет лошадей. Ясно? Иди на занятия.

Мне не верилось, что на этом так все и кончится! Я не мог допустить, что «моему делу» поставлена точка! Однако…

Старший лейтенант, командир первой роты, представил нас своим родителям и гостям и повел в соседнюю комнату, с глиняным полом, и указал наши места за столом.
В этот день, за столом, я узнал, что командир, выходец из простой полуграмотной крестьянской семьи, работал до мобилизации сельским учителем в разных селах района и что он, прежде чем приступить к азбуке, объяснял малышам значение слов «папа» и «мама». Узнал также, что он учил любить и уважать не только своих родителей, но и родителей других малышей, и что при встрече со взрослыми они должны им уступать дорогу и снимать шапки: такое отношение к родителям и взрослым называется «уважением»!
Иными словами, он учил детей, как взрослеть!

Я впервые столкнулся с таким явлением. Нужно ли говорить о том, что с этого момента я смотрел на «строгого» командира иными глазами!

Было ли донесено командиру первой роты об инциденте с командиром отделения? Знал ли об этом командир батареи, капитан Николай Чайков? Однако, спустя некоторое время, командир моего отделения был переведен в другую часть. Я был освобожден от нарядов и назначен на должность курьера, которая заключалась в том, что я должен был ездить два раза в неделю в штаб полка и «выбивать у каптенармуса» то, в чем нуждалась батарея (каптенармус – должностное лицо в воинской части, ведавшее хранением и выдачей продовольствия, обмундирования и оружия; эта должность существовала в Советской армии с 1918 г. до 50-х годов). Как правило, я выезжал вечером, ночевал дома и ранним утром приходил в штаб полка, чтобы быть первым на приеме у начальства. 

Наступил март, а с ним и слякоть. Занятия проводились в домике поочередно. А в этот день нас почему-то задержали на площадке и в домик не повели. Потом раздалась команда «строиться», и мы увидели поднимающегося к нам командира батареи. Обычно занятия с нами проводил командир первой роты, а командир батареи приходил довольно редко.
– С-м-и-р-н-о-о! Равнение на середину!

Командир первой роты подошел с рапортом к командиру батареи.
– Вольно!

Командир батареи вынул из кармана сложенный вчетверо лист, развернул его и одел очки.
– Приказ по полку №… С санкции начальника Генерального штаба… солдат… освобождается от военной службы в Болгарской армии и переводится в Русский Корпус в Белграде. Срок службы в Русском Корпусе будет зачтен как сверхсрочная служба в Болгарской армии. Данный приказ входит в силу с 24-го марта 1942 года.

Командир батареи снял очки, сложил лист вчетверо и положил его в карман кителя. Посмотрел на меня и приказал явиться в кабинет в 15.00.

– Садись, – сказал командир. – До твоего освобождения еще десять дней. За это время придет твое штатское одеяние, и ты сдашь обмундирование и оружие командиру отделения. Я считаю, что с этого момента требования устава к тебе больше не относятся – ты, для меня, уже стал штатским. Я доволен тем, что командир полка вник в твое положение и принял соответствующее решение. Кроме того, решение командира полка было санкционировано начальником Генерального штаба, и это, может быть, облегчит переход твоих соплеменников из Болгарской армии в Русский Корпус. Во всяком случае, ты этого хотел, и я тебя поздравляю. Иди.

Я получил мою штатскую одежду и сдал обмундирование и оружие. Накануне моего отъезда командир батареи передал мне через вестового, что сегодня вечером будет ужин в ресторане и что он меня приглашает на этот ужин «в 20.00».

За столом были командир батареи, командир первой роты и уже немолодой солдат последнего призыва из запаса (которого мы называли «ветераном»), штатские с дамами и я. Капитан Чайкин встал с поднятым бокалом. Наступила внимательная тишина.

– Дорогие друзья! – начал командир батареи. – Я пригласил вас сюда по особому поводу. Рядом со мной сидит не только лучший волейболист в батарее, но еще и русский по рождению. Как вы знаете, Германия объявила войну большевизму. В Белграде создан Русский Корпус, цель которого – борьба с большевизмом. Приглашенный мной молодой человек записался добровольцем в этот Корпус, а Болгарская Армия его поддержала в этом начинании. Так пожелаем ему доброго пути!
Гости встали. Зазвенели бокалы. Раздалось дружное «браво», «браво». 
Тем временем под общий шум «ветеран» вышел из зала и моментально вернулся с каким-то пакетом, передал его командиру первой роты, который, в свою очередь, передал его командиру батареи. 

Командир батареи раскрыл пакет и, обращаясь ко мне, сказал: «От имени батареи я уполномочен передать тебе эту шкатулку как память о нашем совместном служении. Не поминай нас лихим словом и знай, что в нашей батарее ты пользовался симпатией и уважением!» 

Командир батареи оглянул присутствующих, как будто искал одобрения и согласия с тем, что он только что сказал, и сел.

Я совершенно не ожидал таких проводов. Оказанное мне внимание и простые слова моего начальства меня тронули до слез.

Воцарилась тишина. Все ждали моего ответа на слова командира батареи. Я был взволнован до такой степени, что не знал, как мне поступить. Я чувствовал, что я должен что-то сказать. Но что? Что я, двадцатилетний мальчишка, могу сказать людям в возрасте моего отца? Мне еще не приходилось бывать в таком положении – выступать с ответным словом! Наконец, набравшись храбрости, я встал….

– Уважаемые дамы и уважаемые господа…
Как эхо докатились до меня мои же слова, и я от волнения потерял, на миг, нить моей мысли.
– …я взволнован словами Командира и необычным положением, в котором я очутился. Разрешите поблагодарить вас, всех присутствующих, за ваши теплые слова и подбадривающие пожелания.

– Браво! – сказал командир батареи. – Ты сказал именно то, что нужно было сказать. Можешь сесть.

Ужин затянулся. 
Командир первой роты и «ветеран» ушли. 

В общем разговоре никто не обратил внимание – так, по крайней мере, показалось мне, – что ко мне подсел господин с дальнего конца стола. Мы разговорились, и он мне сказал несколько слов о Командире. В частности, о том, что командир батареи был воспитанником Киевского кадетского корпуса и что по возрасту и по количеству выслуженных лет он давно «переслужил» свой чин капитана и должен был быть произведен по меньшей мере в полковники, а может быть, и выше. Однако судьба оказалась неблагосклонной к нему. Накануне производства, а это прозошло несколько лет тому назад, мы пошли в ресторан отметить это событие и засиделись. Возвращаясь утром домой, капитан попал в автомобильную катастрофу и очутился в госпитале, без сознания. И, конечно, не смог представиться к производству в положенный час. В этой же катастрофе погибла и его жена. Но об этом он узнал только после того, как пришел в сознание. Выйдя из госпиталя, он подал в отставку. С той поры он вышел в запас и ушел в себя. А вернулся из запаса в армию незадолго до прибытия вашей батареи в наши края, и он немного воспрял духом. 

Я тоже подлежу мобилизации, но меня, как врача, пока еще не призвали…

Было далеко за полночь, когда я добрался до кровати – это была моя последняя ночь под крышей Болгарской армии.


Судьба шкатулки? Она сгорела, как и мой маленький чемоданчик с личными вещами, в Нормандии, в пламени войны!

15.06.2018 в 12:13


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама