Болгария
В ожидании конца карантина, прибывшие из Галлиполи корабли стали на рейд перед Варной и Бургасом. Болгарские власти снабжали водой и продовольствием. Комендант порта потребовал сдачи оружия до спуска на землю.
Выгрузившиеся части были направлены в пустующие казармы в окрестностях больших городов. (По Нёйискому мирному договору 1919 года численность болгарской армии была ограничена двадцатью тысячами человек).
Политическая обстановка в стране была неблагоприятной для русских беженцев-антикоммунистов. В те годы Председателем правительства был Александр Стамболийский, антимонархист и яростный поклонник Москвы.
В июне 1923 г. правительство Стамболийского было свергнуто. На его место пришел Александр Цанков. Разбросанные по Болгарии русские воинские части восприняли этот переворот с облегчением. Однако затишье было кратковременным. Коммунисты подняли восстание с целью захвата власти. Создалось серьезное положение. Болгария располагала лишь небольшими силами полиции и 20-тысячной армией. На помощь правительственным силам пришли русские белые воины. Восстание было подавлено, порядок восстановлен, отношение к русским со стороны правительства стало отменно хорошим.
А.Стамболийский был арестован и расстрелян в ночь с 14 на 15 июня 1923 г.
Кричим
Я не помню, что с нами происходило и где мы были после того, как сошли на болгарскую землю. Мне рассказывали, что я перенес операцию колена и бедра (нагноение в суставах), что мы были на Шипке, что я ходил с судками на кухню "за шупом и за коклектами" и что за мной охотились гуси! Единственное, что с тех пор осталось в моей памяти, – это вкусовое ощущение сладкого сгущенного молока!
Итак, водитель остановил свой шестиместный «Форд», c брезентовой крышей, у обочины шоссе! Отвинтил пробку радиатора и подошел к ручью, присел на корточки, зачерпнул немного воды и влил ее в радиатор. Повторил эту операцию несколько раз, завинтил пробку, и мы поехали дальше.
Это мое первое четкое детское воспоминание. Сколько мне тогда было лет – не скажу: не знаю. А спросить не у кого. Наверное, где-то около трех.
Мы приехали в село Кричим, переехали по большому мосту на правый берег села и остановились у двухэтажного кирпичного дома, в котором нам отвели чердачную комнату. В нашу комнату мы поднимались по наружной каменной лестнице. Была ли какая-нибудь мебель в комнате – не помню.
Кричим находился в тридцати километрах от Пловдива, бывшей столицы Болгарии. Небольшая река Выча разделяла село на две части. В одной, на правом берегу, жили турки-магометане и «помаки» (местное название христиан, принявших мусульманство). На левом берегу – православные.
Перед нашим домом был водопроводный кран, к которому подходили женщины из соседних домов с эмалированными ведрами и кувшинами. Напора в водопроводе почти не было. Поэтому, пока наполнялась посуда, женщины громко разговаривали и хохотали.
С первых же дней моего знакомства с местными турчатами я, следуя их примеру, начал топтаться в грязной луже.
Отец каждое утро надевал офицерскую форму и куда-то уходил на целый день. Пользуясь его отсутствием, я устремлялся с квартальными турчатами к нашему водоему. Играя с ними, я быстро усвоил турецкий язык и был «переводчиком» у родителей.
Ничем особым этот день не отличался от остальных. Как обычно, папа надел форму и ушел, но вернулся вечером не в форме, как я привык его видеть, а в штатском костюме. Помню, что в этот вечер папа что-то рассказал маме, и они оба расплакались. После этого папа в течение какого-то времени никуда не уходил. Если же выходил из дома, то вскоре возвращался.
Потом он начал работать в артели, которая устанавливала высоковольтную линию к соседнему селу. Из членов артели я запомнил только братьев Кузнецовых. У них были золотые руки: они смастерили и подарили мне настоящую миниатюрную телегу, с дробинами и дышлом. После первой радости я решил, что править дышлом неудобно, и заменил его шнурком. Оказалось, что мое нововведение не понравилось папе: он снял шнурок и присоединил дышло. На следующий день папа увидел, что дышла нет, вскипел и «отшлепал» меня – за упрямство!
С этого момента мы с папой попали «в зону постоянных бурь», которые длились до моего пятнадцатилетнего возраста!
После первого столкновения с папой я оставил телегу в покое и предпочел волочить арбузную корку на злополучном шнурке.
В Кричиме начались большие работы по строительству электростанции под руководством немецкой фирмы. Эти работы были рассчитаны на много лет и нуждались в большом количестве рабочих рук. Естественно, что русская эмиграция начала стекаться со всех мест. Возникла большая русская колония. Семейные устраивались в селе, а для холостяков были выстроены кирпичные дома на «острове» («отобранная» у реки небольшая площадка).
Жизнь потекла сама собой. На берегу реки появились русские рестораны: «Поплавок» и «Золотая орда», с концертной программой и танцами под аккомпанемент струнного оркестра.
