автори

1427
 

записи

194041
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Fedor_Kryukov » На Тихом Дону - 4

На Тихом Дону - 4

02.06.1898
станица Глазуновская, Волгоградская, Россия

II. Станичное правление. – Станичный сбор. – Вопрос о наказании «за разврат законной жизни». – Вечером после сбора.



На другой день, часу в одиннадцатом дня я пошел в станичное правление – на станичный сбор. Перед самым зданием правления, обсаженным тополями, на площади, около кибиток с косами и повозок с таранью, возле станичного пожарного сарая и на крыльце правления стояли и сидели «выборные» – казаки, назначенные станицей для заседаний на сборах текущего года. У плетня соседнего двора протянулись длинным рядом порожние казачьи повозки (так называемые «одры») и оседланные лошади, низко опустившие головы и отмахивавшиеся от мух. Позвякиванье новой, испытуемой косы о колесо раздавалось резко и отчетливо; также отчетливо слышно было, когда начинали ругаться между собой и уличать друг друга два каких-нибудь поспоривших собеседника.

Когда я подошел к крыльцу правления, на порожках которого сидело много казаков, знакомый мне сутуловатый старик с длинной седой бородой ораторствовал, стоя на нижней ступени и часто разводя руками; он говорил о том, как казачество стеснено теперь новыми порядками, а особенно лесными законами.

– Палки нельзя срубить: зараз – протокол, – повторял он обличающим тоном, – а кто атаману поддобрится, у того целые костры на задних базах… Василий Бутуз набрал дрямку, и его представили за это к мировому, а Кочет рубит самый лучший лес – ничего! У него сейчас больше тысячи кореньков всякого леса… Это – ничего, потому что у кого атаман пьет? у Кочета! Кто атамана с атаманшей на тройках катает? Кочет!.. Да мало ли таких, как Кочет? Господи Боже мой! Сплошь и рядом по станице: возьми того же Уласа, – полон двор лесу!

Кроме проверки луговых паев, раздела луга «на улеши» и некоторых продаж с аукциона, сходу предстояло сегодня решить несколько случайных, так сказать, вопросов: ходатайство м—ского хутора о командировании одного из хуторян на жительство в отдаленные станицы «за разврат законной жизни», отчисление суммы на препровождение психически больного казака в войсковую больницу; отчисление денег на приобретение световых картин для волшебного фонаря; наделение земельным паем вдовы казачки; выдача леса трем погорельцам и друг.

В атаманской канцелярии, у стола, в кресле восседал станичный атаман – тощий урядник с рыжей бородой, потный, красный, чахоточного вида, в длинном неуклюжем мундире нового образца, с серебряной медалью на груди. Против него сидел учитель, за особым столиком – казначей, на деревянном крашеном диване – несколько привилегированных лиц станицы. Григорий, полицейский казак, служивший еще при моем покойном отце, обязательно предложил мне табурет.

– Ну, что, собрались там, Аверьяныч? – спросил атаман у своего помощника, который вошел вслед за мной в канцелярию.

– Плохо собираются, – отвечал помощник, и в тоне его гнусавого голоса послышалось огорчение.

– Должно быть, в кабаке все сидят?

– Да это не иначе!

– Надо будет распорядиться послать, чтобы закрыл кабак.

– Он сам должен бы знать… Полицейский! – крикнул помощник атамана, заглянув в комнату писарей, – сходи в заведение, гони оттуда в шею всех.

– В шею? – переспросил Григорий, появляясь в атаманской канцелярии с круглым медным знаком на груди (с «медалкою»).

– Прямо по шее! – сделавши энергический жест кулаком, подтвердил помощник атамана, – да гляди, сам не сядь.

– Нет, я нездоров.

– То-то! А кабы здоров был, сел бы?

Полицейский конфузливо улыбнулся и сказал успокаивающим голосом:

– Нет! меня уж третью неделю лихоманка трясет.

Атаман встал и взялся за фуражку.

– Сходить подзакусить, – сказал он, – а то целый день, до самой ночи, поесть не придется. Вы на сбор? – обратился он ко мне.

– Да.

– Советую домой сходить, пообедать. Пока еще соберутся, пока что… Не раньше, как часа через два. Пойдемте. А вы, Аверьяныч, не стойте: возьмите списки и перекличку делайте.

Помощник атамана взял списки и отправился в майданную. Мы с атаманом пошли домой. С крыльца правления раздавался одинокий голос «есаульца», на обязанности которого лежало созывать выборных и распределять их по местам, предназначенным им по жребию, и во время заседания призывать сбор к порядку и тишине.

– Выборные! по своим местам! на перекличку! – кричал теперь есаулец, стоя на крыльце без шапки, с поднятой вверх клюшкой.

06.06.2018 в 17:53


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама