Читать мама научила меня года в четыре. У меня в детстве было порядочно детских книг, присланных родственниками из Ленинграда, где у меня было несколько старших двоюродных сестер и одна — чуть моложе. Книжки были очень хорошие, иллюстрированные отличными художниками 1920-х годов. Это были почти исключительно стихи, в основном Чуковского. Но любила я почему-то больше всего простенькую историю «Про зайчат». «Зайчата-шалунишки рвут сапожки и штанишки», и вот папа-Зай решает придумать, как с ними быть. Он сидит и думает, а зайчата несут ему морковку и капусту, потому что «чтобы думать, надо есть». И решает отобрать у зайчат и сапожки, и штанишки. Кончалась яркая книжка словами: «Написала эту книжку мама Зая для ребят, чтобы знали шалунишки, что случилось у зайчат».
Когда мне было года 4, мама показала мне буквы и дала букварь. Я улеглась на бабушкину кровать и как-то быстро прочла букварь от начала до конца. Первая книжка, прочитанная мною самостоятельно, была «Сказка о рыбаке и рыбке». Результатом этого чтения было то, что я категорически отказалась принимать какую-либо прозу. Началась счастливая пора сказок Пушкина. А тут еще мне подарили прекрасную игру: лото «Сказки Пушкина» с картинками Билибина. Очень скоро я знала, фактически, все сказки наизусть.
Дома выписывалась «Известия». Я читала ее, как только научилась читать. Поэтому «папанинцы», «челюскинцы», Чкалов — были героями моего детства. Мы играли в челюскинцев на льдине, помнили имена двух девочек, которые находились на ледоколе. Отто Юльевич Шмидт жил на Арбате и был героем. Мы иногда встречали его на улице, мощного, бородатого, сказочного, и завороженно бежали навстречу ему.
Свободное копирование
