19 июля 1917 г. № 48
Милая и дорогая Ленурка, я уже соскучился без тебя и начинаю опять мечтать, что, может быть, ты, когда поедешь в Петроград, то заедешь ко мне. Как-то особенно почувствовал твоё отсутствие, когда начались неприятности на фронте. Я не люблю жаловаться и когда меня жалеют, но люблю иметь близкого человека около, которому веришь вполне.
Новости ты наши знаешь, что приехали сюда Керенский и Терещенко, устроили совещание, уехали, а через два дня прислали телеграмму об увольнении Брусилова и назначении Корнилова, которого мы завтра и ждём.
Теперь о Петрограде. Чем я больше думаю об этой зиме, тем больше впадаю в смущение. С каждым днём вести относительно довольствия из Петрограда всё хуже и хуже. И вот я думаю, стоит ли вам ехать в Петроград, чтобы морить детей голодом. Что касается Мишки, то, может быть, лучше ему поступить в интернат, по крайней мере, есть будет хорошо, а вам остаться в Рязани или поехать в Могилёв, если меня до тех пор не выгонят или сам не уйду.
Сегодня я получил письмо от Ирины, из которого заключаю, что наши дети довольны принять Абашевских беженцев [9]. Поблагодари её за письмо. Сегодня приехал Кусонский: там, в штабе 8-й армии, новый командующий разогнал весь штаб, так что Кусонский приехал в качестве беженца, а я очень рад был взять его к себе.
Ну, мой дружок, почти два часа, пора спать. Крепко тебя целую, поцелуй детей, маму и всех прочих.
Твой Ваня
