Скорбные дни - 15

3 мая 1904 г.

В пекинской жизни настало оживление: приехал прусский принц Адальберт, китайская императрица прислала приглашение осмотреть ее портрет и приглашение на посещение в Летнем дворце, а иностранное общество готовится к весенним скачкам.

Принц Адальберт, третий сын императора Вильгельма, имеет от роду 20 лет, состоит лейтенантом в 1-м гвардейском пехотном полку и сублейтенантом в германском флоте. Принц производит самое хорошее впечатление, как своей наружностью -- рослый, цветущего здоровья, -- так и простотой обращения. В ожидании прибытия принца на станции выстроились части от всех охранных европейских отрядов. Немецкий отряд был полностью при знамени и оркестре музыки. Прибытие на платформу принца было встречено немецким оркестром, игравшим "встречу". Обходя фронт отрядов и поравнявшись с русскими, принц отчетливо произнес: "Здорово, ребята!", на что последовал ответ: "Здравия желаем, Ваше Королевское Высочество!" При обходе китайского отряда китайские трубачи играли "встречу". Принца Адальберта сопровождали германский посланник и члены посольства. По отбытии принца отряды построились к выходу, и тут русские и японцы очутились рядом и пошли вместе, сперва русские, а за ними японцы...

За время пребывания принца Адальберта в Пекине был дан в немецком посольстве обед для дипломатов и завтрак для начальников охранных отрядов. На завтраке обращало внимание, что принц разговаривал только с немецкими офицерами и русским военным агентом.

Китайская императрица продолжает по-прежнему выказывать внимание к европейцам в Пекине. Портрет императрицы, который писала с натуры американка miss Carls, окончен, и сперва получили приглашение европейские дамы осмотреть портрет во дворце, а затем и все состоящие при посольствах и охранных отрядах чиновники получили приглашение осмотреть портрет в помещении, нарочно для него приготовленном, в Вай-у-бу (Министерстве иностранных дел). Для зрительной залы один из дворов министерства был забран стеклянными рамами сверху, а снизу закрыт синего цвета китайскою материей. Портрет императрицы представляет холст до 2 1/2 аршин длины и около 2 ширины, вставленный в роскошную резную широкую раму из драгоценного китайского красного дерева, доставленную с юга Китая. Императрица сидит в кресле, на ней -- желтое шелковое одеяние; вся грудь увешана нитями крупного жемчуга. Прическа маньчжурская, с цветами. Все детали, цветы, одежда вырисованы безукоризненно, но императрице на портрете нельзя дать более 35--40 лет, а ей исполняется в ноябре этого года 70!.. Лицу императрицы художница придала выражение по указаниям китайской школы, т. е. в портрете есть все, кроме правды и жизни.

Весенние скачки прошли, как всегда, оживленно. На этот раз, как дополнение к скачкам, было много японских офицеров, которые вызвали своим появлением чуть ли не первый раз среди европейского общества большой интерес. Японских офицеров-кавалеристов было пятеро. Одетые в черного сукна венгерки, черные шаровары с красными лампасами и высокие сапоги, японцы очень напоминали наших казаков-бурят, и, будь у них монгольские низкорослые лошади, а не высокие австралийские, -- молодцеватый и смелый вид японцев только бы выиграл.

На приеме в Летнем императорском дворце японское посольство явилось самым многочисленным, сопровождаемое своими офицерами, из которых некоторые имели на себе китайские ордена. Прием в Летнем дворце был обычным приглашением со стороны императрицы, в котором она выразила желание, чтобы представители различных европейских государств провели несколько часов на даче, "погуляли и отдохнули". Некоторая особенность приема со стороны императрицы для дам выразилась на этот раз в необычайной сдержанности. Императрица очень мало беседовала с дамами, мало была с ними и даже не вышла во время завтрака, чтобы посидеть за столом вместе с супругами посланников. Императрица выглядела очень утомленной и значительно осунувшейся.

Что касается до отношений китайцев к русским, то по-прежнему отношения остаются вполне корректными, и китайское правительство продолжает утверждать, что нейтралитет не будет им нарушен, несмотря на успехи японцев. Войска же китайские продолжают деятельно по-прежнему обучаться японцами и по-прежнему также есть многие из убежденных в том, что русским придется в непродолжительном времени оставить Китай, так как Китаю хотя и невыгодно вмешаться открыто в войну, но ему безусловно теперь будет выгодно предъявить к России свои требования, которые в случае отказа он будет в состоянии отстоять силой оружия. Другими словами, не Китай объявит войну, но его заставят воевать. Существует и еще одно предположение, гласящее, что императрица и правительство искренно желают сохранения нейтралитета, но Юан Шикай, генерал Ma Юкун, командующий Маньчжурской армией, стоящей в тылу русских, и многие другие приверженцы военной партии самолично начнут войну, не обращая внимания на личные желания императрицы и министров, которые совершенно бессильны что-либо предпринять против Юан Шикая, Ma Юкуна и Ко. Все предположения основываются на фактах, и каждое имеет за себя много вероятия, почему и должно быть готовым на возможность вмешательства Китая. Подготовкой к войне объясняют и корректное, доходящее во всем до уступок русским, отношение Китая, но, дескать, все уступки делаются с ведома Японии, вместе с уступками идет и спешное, лихорадочное усиление, обучение и вооружение китайских армий, постройка новых арсеналов и значительно усилившееся движение хунхузов в Маньчжурии против русских, ибо хунхузы подкрепляются отрядами генерала Ma Юкуна. Сторонниками войны считают и влиятельных вице-королей Чжан Чжидуна и Вей Хуандао. Последний еще недавно вошел с ходатайством о необходимости постройки нового арсенала в провинции Хунань. Вице-король Вей Хуандао, несомненно, энергичный военный деятель. Он в последнее время оборудовал три горные батареи, которые имеют быть отправлены в северную (Маньчжурскую) армию.

Хотя военная деятельность в Китае в настоящее время поглощает все заботы правительства, но все же мы имеем в общественной китайской жизни проявления и умственного движения вперед. К таковым проявлениям должно быть отнесено только что обнародованное во всеобщее сведение постановление тяньцзинского магистрата относительно бинтования ног китаянками. В этом постановлении дословно говорится следующее: "Со времени обнародования в 1901 г. эдикта императрицы все высшие сановники постоянно обращались к народу всех классов, указывая на вредный обычай бинтования ног. На эти оповещения приходится между тем слышать, что есть заранее помолвленные девушки, которые сами, по совету старших своих членов семьи, и желали бы перестать бинтовать свои ноги, но этому противятся их будущие мужья и члены мужниной семьи. Если такая малая льгота не может быть насильственно предписана и столь жестокий обычай сохраняется теми, которые им дорожат, то как могут реформы и цивилизация распространяться по стране? Женщина должна следовать советам своего отца и брата, пока она не замужем, а после замужества она обязана повиноваться своему мужу. Если эти люди не допускают свободы женщины в ее собственных ногах, то как могут они рассчитывать на то, чтобы их считали просвещенными людьми? Слабость Китая порождается медлительностью, и с забинтованными ногами ни одна женщина не может работать надлежащим образом, делаясь в конце концов в короткое время ленивой. Многие женщины с забинтованными ногами служат этому доказательством. Один из древних мудрецов сказал, что благополучие семьи в широкой степени находится в зависимости от силы ее хозяйки, но хозяйка с забинтованными ногами не может быть так энергична и крепка, как имеющая ноги, данные ей природой. Таким образом, мы настоятельно просим всех мужчин дать свободу ногам их женщин. Мы вместе с этим оповещаем, что если бы которая из обрученных девушек пожелала освободить свои ноги от бинтования, то не должно ей в этом препятствовать. Кроме того, во всей истории Китая нет ни одного случая, чтобы женщина, получившая известность, имела забинтованные ноги. Все да повинуются этому оповещению".

Почин правительственных учреждений и старания христианских миссионеров, несомненно, окажут действие на значительное уменьшение уродования ног китаянок и со временем повлекут уничтожение этого дикого обычая.