18 июня 1968 г.
Со вчерашнего понедельника у мамы отпуск, и как бы мы с ней не прикидывали – не находилось средств, чтобы снять на лето дачу, даже на самую дешевую комнату в дальней деревне. И вот уже третий год подряд, как переехали в Ленино-Дачное. Но дочка не собиралась горевать:
– И тут хорошо. А в подмосковный лагерь старшеклассников не хочется. Вот если бы снова в Артек? Но Оля скоро в Москву приедет.
У меня на Шаболовке, в студии № 7, первая монтировка декораций к телепостановке "Твоя большая судьба" (на современную тему) силами артистов театра им. Моссовета. [...] Мы все сделали быстро и хорошо
У меня осталось время, чтобы съездить на Центральную студию диафильмов, попытать там счастья, предложить за основу мои 40 штриховых иллюстраций к тувинской сказке Солчака Тока «О Кодур-ооле и Биче-кыс». Я их делал для издательства города Кызыла в 1958-61 годах. Теперь мне хотелось выполнить все получше (с помощью Нади) и в цвете. Надеялся на договор и аванс, чтобы все-таки снять дачу на лето. Ничего не получилось: редакция «Диафильма» отнеслась к сказке прохладно, и своего ничего мне не предложили: много у них художников.
Настроение поднялось дома, когда весело встретила меня дочка. Она успела позагорать на балконе, почитать и создать новые рисунки: «Мастер и Маргарита в подвальчике у застройщика» (счастливые), «Маргарита выхватывает рукопись из огня» (оба в отчаянии…), «Маргарита утешает Мастера» (два варианта, обнимая, она поддерживает его). Все очень трогательно и убедительно. И по существу, ведь это сочувствие Маргариты, ее самопожертвование ради любимого – одна из основ романа Булгакова.
На мое одобрение дочка радостно улыбалась, чувствовалось, что и ей самой эти рисунки нравились. Включив проигрыватель с современными танцевальными ритмами, она бодро покрутила хула-хуп.
На ночь, в постели, Наденька перечитывала места из романа Булгакова и на нужные ей страницы вкладывала аккуратные закладки. Лежит она всегда лицом к стене, а книга – к свету, чтобы ей не вставать к выключателю, я всегда около 22 часов прихожу в ее комнатку «делать спокойной ночи»: терпеливо и молча посижу, дождусь, когда она дочитает книгу до конца главы, мягко подоткну ей одеяло и, поцеловав в розовую щечку, тушу свет.
– Спокойной ночи, – тихо отвечает дочь.
А я иду спать на балкон: в белые ночи там особенно крепко спится. [московские отзвуки полярных ночей - Ред.] [...]
