Освободившись из заключения, я еду домой через Котлас. Эго произошло так быстро и неожиданно, что я не успел сообщить жене. От пристани в Ляхово (на моей родине) нужно пройти до дому 5 км. Люди пугаются меня и моей одежды. На ногах арестантские ботинки полпуда весом, грязная шапка-ушанка и такой же рваный плащ. Я решил идти возле реки берегом, скрываясь от людского взора. Внезапно явился домой. Открываю дверь, жена у стирального корыта. Ой, и заплакала от радости, не поверила, что я свободен, думала, что я сбежал.
Сходил с документами в сельсовет. Все узнали о моем освобождении, и в тот же день председатель колхоза пришел предложить работу на пасеке. Но мне не работа, а отдых нужен. 1,5 года голодовки довели меня до такой слабости, что едва передвигал свои опухшие ноги. Да и не забыл я своих колхозных активистов, думая, опять плакаты расклеят о моем освобождении. Решили с женой, что дома жить будет беспокойно, люди в колхозе все те же, и я пошел справиться относительно работы в Черевковский совхоз.
Работы там непочатый край, нужны столяры, плотники, есть пасека 32 улья, а пчеловод без опыта, и дело не ведет, а при пасеке столяр необходим. А зимовали ульи в здании совхозной конторы (в подполье). Хороших бытовых условий в такое трудное время требовать нельзя. Зарплата 130 рублей в месяц (13), готовая квартира в крестьянской избе, бесплатный транспорт на подвозку дров для отопления. Каждому рабочему совхоза наделяли 3 сотки пахотной земли для посадки картофеля — а это главный способ существования. Снабжение продуктами: рабочему 500 гр. хлеба, нерабочему — 300 гр. 400 грамм сахару в месяц. Платная столовая: щи из капусты, толокнянка и стакан молока.
Свободное копирование
