15 августа.
Опять пропуск в записях. Начало августа мы прожили на даче в Звенигороде с Сергеем. С 9 августа — в Москве. Сейчас думаем, не съездить ли в Киев. Театр русской драмы хочет ставить «Мольера». Стоит ли давать — выпустит раньше МХАТа?
Из Парижа прислали перевод «Зойкиной». У М. А. волосы стали дыбом. Перевод-то вообще недурной, но в монологи Аметистова переводчики самовольно вставили имена Ленина и Сталина в неподходящем контексте. М. А. послал тут же письмо с требованием вычеркнуть имена.
Все газеты пишут о предстоящем писательском съезде.
Кстати, до сих пор неизвестно, принят М. А. в Союз или нет.
Повестки изредка присылают. Стороной слышали, что сначала его не приняли, равно как и еще кое-кого. Но потом — приняли.
В Москву приезжал Герберт Уэллс. Был принят Сталиным, но в газетах беседа не публиковалась.
Был Уэллс и у Горького, а в Ленинграде у А. Толстого. Но уехал как-то очень тихо, так что московские сплетники шипят, что ему у нас не понравилось.
Приехал, наконец, Станиславский.
Глухо слышно, что «Мольера» он будет выпускать.
Немирович еще за границей, должен приехать 19 августа. Но сейчас же, как говорят, отбудет в Ялту.
«Чайка», будто, не пойдет. Бедный Леонтьев болеет, не то камни, не то кишечник не в порядке.
М. А. очень мучился, сдавая «Мертвые», — теперь сдан уже третий вариант.
На горизонте — Пырьев и Вайсфельд. И конечно маячит Жуховицкий.
Умерла от рака Ольга Лазаревна Подгорная.
Ночью того же дня.
Звонил Вайсфельд с поздравлением: сценарий «Мертвых душ» утвержден.
Кончились четырехмесячные мучения.
Потом еще звонок — «Украинфильм» предлагает делать «Ревизора» для кино.
Слышу ответы М. А. по телефону:
— Да… да… это меня интересует… да, я с удовольствием возьмусь.
Это было так непохоже на обычные ответы М. А. — поразило меня.
Вечером приехали администратор Катинов (по художественной части) и Блюмберг (по финансовой).
Режиссером намечают Дикого. Обычная картина: милы, предупредительны, любезны. Это уж закон: начало работы.
Зовут в Киев, обещают билеты, гостиницу…
Завтра привезут договор.
Часов в десять вечера — Жуховицкий и Вельс — американский режиссер, ставивший в Нью-Хевене в Иельском университетском театре «Дни Турбиных» в марте этого года.
Вельс — молод, мил, жизнерадостен, одет очень скромно. М. А. ему явно понравился. Он очень обрадовался, когда М. А. обещал ему пойти с ним в MXAT на «Турбиных». Рассказал, что скоро в Москву приедут Бланш Юрка — Елена и актеры, игравшие Алексея и Лариосика.
Комментарий.
Из Парижа прислали перевод «Зойкиной». У М. А. волосы стали дыбом. — 1 августа Булгаков пишет Николаю, в Париж: «Получен и французский текст «Зойкиной»… Прошу тебя со всей внушительностью и категорически добиться исправления неприятнейших искажений моего текста, которые заключаются в том, что переводчик вставил в первом акте (а возможно, и еще где-нибудь) имена Ленина и Сталина. Прошу тебя добиться, чтобы они были немедленно вычеркнуты. Я надеюсь, что тут нечего долго объяснять, насколько неуместно введение фамилий членов правительства СССР в комедию. Так нельзя искажать текст! Я был поражен, увидев эти вставки с фамилиями в речи Аметистова! На каком основании? У меня ничего этого нет! Словом, этого делать нельзя!»
Аналогичное письмо накануне было послано Марии Рейнгардт.
Свободное копирование
