Следующий предложенный нами проект национального уровня — «Удоканский минерально-сырьевой узел». О медном месторождении Удокан всерьез заговорили в годы строительства Байкало-Амурской магистрали. Залежи меди, не имеющие себе равных, открыты иркутским геологом Е. И. Буровой и ее партией после войны. В тех местах живут русские старожилы, эвенки, буряты. Их маленькие поселения (в каждом по 300 — 400 человек) разбросаны на огромных таежных пространствах. Они встречали медную руду, но никогда не думали, что внезапный интерес к их земле будет связан с этой рудой, а не с оленями, не с дикими животными, которые всегда были мерилом их богатства. Население здесь малочисленно, местность далеко в стороне от промышленных центров, зима длится семь месяцев, а то и больше.
К тому же, котловину у подножья хребта Кодар постоянно трясет. Подземные толчки временами достигают разрушительной силы. В феврале 1925 года случилось землетрясение, которое сдвинуло в сторону горную цепь. А землетрясение 1952 года оказалось одним из самых сокрушительных в Северном полушарии за многие годы. Кому придет в голову затевать здесь большое строительство?
Байкало-Амурская магистраль прошла вблизи месторождения. Теперь оно лежит в 80 километрах от железной дороги. Это кардинально меняет ситуацию. Составители долговременной программы освоения природных ресурсов восточных районов отнесли начало работ на Удоканском месторождении меди к числу вполне реальных, даже приоритетных задач. Им виделся небывалый горный комплекс — открытые карьеры и обогатительная фабрика — с экскаваторами, имеющими ковши объемом до 18 кубов, бульдозерами мощностью до 500 лошадиных сил, с высокопроизводительными самосвалами, мельницами шарового помола. Потребность в невиданном прежде оборудовании могла бы стать толчком для бурного развития отечественного машиностроения.
Люди романтического склада уже видели в Чарской долине будущий город Удокан на 50 — 60 тысяч жителей. Возможно, эти планы были бы осуществлены. Ведь удалось же стране реализовать в этих широтах не менее капиталоемкую программу строительства каскада гидростанций, создав при них мощные промышленные узлы на Ангаре — в Братске и Илиме. Но при М. С. Горбачеве не нашлось средств завершить сооружение БАМа и приступить к тому, ради чего эта дорога затевалась — к разработке крупнейших месторождений. И вместо того чтобы откровенно признать, что просто нет средств, новая власть принялась порочить саму стройку, а вместе с ней армию ученых, проектировщиков, строителей. Была брошена тень на программы освоения ряда ресурсных районов. В том числе — медного Удокана. С середины 80-х годов о месторождении перестали писать, говорить, спорить: о нем забыли.
Это было несправедливо, а для экономики страны ущербно. Промышленности постоянно нужны цветные металлы, и в возрастающих объемах. Предприимчивые люди собирают по дворам выброшенную домашнюю утварь из меди, а самые бойкие режут провода, откручивают медные детали от механизмов, электронных приборов, какие попадают под руку. Кое-где раскурочивали военную технику. Криминальный бизнес грозил немалыми бедами. И это в стране, где есть Удокан!
В кооперативе «Строитель» и в Акционерном обществе «Туманов и K°» давно следили за ситуацией с цветными металлами, которые стали важной составляющей коррупции, объединившей торговцев цветными металлами и высших должностных лиц.
Объективно, освоение месторождения сдерживалось отсутствием дорог, строительство которых в условиях Севера дорого и сложно. Мы же имели большой опыт строительства таких дорог, были кадры специалистов и техника, которые могли быть использованы для пионерного освоения Удоканского месторождения.
Вместе с привлеченными к работам экономистами и технологами специализированных институтов мы думали над тем, как подступиться к удоканской меди при минимальных капитальных вложениях и быстрейшей их окупаемости. И когда администрация Читинской области обратилась к нам с предложением подумать о рациональной схеме освоения района, мы были готовы к разговору. Ясно, что в новых условиях нельзя затевать создание горного комплекса в расчете на получение руды через 15 или больше лет. Надо разработать схему, при которой первую медь можно было бы вывозить уже через шесть-семь месяцев после начала работ.
Речь шла о регионе, где компактно сосредоточена группа месторождений-гигантов:
Свободное копирование
