Транссибирский экспресс пришел во Владивосток солнечным днем. Встретившись с друзьями в ресторане «Золотой Рог», я узнал все новости, в том числе об одном из моих товарищей — Косте Семенове. Он тоже был снят с парохода, идущего в загранплавание, и направлен на судно, совершающее каботажные рейсы.
Утром я пошел в пароходство. У входа толпились сотни две матросов. Отдел кадров командного состава находился во дворе. Меня принял начальник отдела командных кадров Геннадий Осипович Голиков, хорошо относившийся ко мне.
— Вадим, тебе нужно срочно уйти в рейс, хорошо куда-нибудь подальше, скажем в полярку, и задержаться там месяцев на восемь-десять, чтобы все забылось.
— Да я готов, Геннадий Осипович, только скажите, хоть вы мне: что — «всё»?
Если б я сам понимал!
Голиков попросил зайти дня через два и, когда мы встретились снова, предложил пойти вторым помощником на пароход «Одесса», уходивший из Владивостока месяца на три к берегам Камчатки, в Гижигинскую губу. Я согласился. Дня за три до отхода ко мне в каюту вваливается старый приятель Юра Милашичев:
Вадим, ты что, уходишь в отпуск?
С чего ты взял?
Меня срочно направили сюда вторым, заменить тебя!
Заменяй, если направили.
Понимаешь, какая штука. Я пришел, как положено, представиться Василевскому, а он отправил меня обратно. У меня, говорит, уже есть второй.
Василевский — капитан «Одессы».
От меня ты чего хочешь? Чтобы я за тебя попросил?
Вадим, мы оба в глупом положении.
Хорошо, я зайду к капитану.
Капитан был в каюте не один; у него сидела жена, оба были в хорошем расположении духа. Извинившись, я коротко рассказал ему, что со мной произошло на «Уралмаше», и попросил прояснить наконец мое положение.
— Мне о вас рассказывал Петр Иванович Степанов. Я сам после рейса напишу вам характеристику. А сейчас идите и работайте. Послезавтра отход!
У Степанова, капитана парохода «Емельян Пугачев», я плавал четвертым помощником.
На следующий день, после полудня, меня вызвали к Василевскому.
— Не стану скрывать. Мне сообщили, что вас снимают с рейса не кадры, а водный отдел МГБ. Тут я ничем помочь не могу.
Я попрощался и уже у дверей услышал:
— Мне очень хотелось, чтобы вы со мной плавали, потому что Степанов о вас говорил много хорошего.
Я поблагодарил, зашел в свою каюту за чемоданом и сбежал по трапу.
