28 апреля, вторник
Вчера вечером батальонный вполне уверил, что утром идем на горы, сделал уже соответственно распоряжения, заставил нас подняться очень рано — еще 6 не было (это по резервному, конечно, «рано») и все это пуф! Что это пан выкручивает. День очень хороший — с утра только холодно было. Ночью заморозок, а вишня в цвету — нехорошо это.
Хозяин сажал картошку сегодня, при чем работали женщ(ины) и дети, а сам он дома сидел, с солдатами балакал.
Вообще здесь женщины более энергичны, кажется, чем мужчины. Полевые работы здесь в полном ходу, насколько может быть в ходу без лошадей (их осталось очень мало). Зачеркнуто. Хорошо, что сегодня не устраивал пан учения. Видал, как наша артиллерия обстреляла австрийский аэроплан. Заставила таки повернуть его назад. Удрал. А раньше им совершенно безнаказанно удавалось летать — ни ружейного, ни орудийного обстрела. Пере-стрелка на позиции очень редкая. Затишье после тех дней. Раненых мало. Пленных тоже. Провели человек 8 чехов. Вид очень жалкий, — а егеря (16 «п»). Опять пошли санитары убирать поле от австрийских трупов, говорят, что против камчатцев все поле голубое. Лезли сильно. Сегодня ротный командир разошелся рассказывал нам кое что из своей жизни. Очень живо он рассказывает, увлекает прямо. Не могу в нем хорошенько разобраться, но во всяком случае человек душевный, с ним легко служить.
Опять слухи о завтрашнем походе. Говорят, что идет наш и третий батальон опять на тот же самый Клын, который хотели атаковать полком. Может быть и выйдем.
Сегодня уже совсем уверенно говорили, что нам завтра придется атаковать Клын (1250), но опять, как и прежние два раза. Это почему то, в связи с общим положением, отменяется, мы же завтра пойдем куда-то, но куда неизвестно. Дела на левом фланге у дунайца не веселят. Что то будет.
Расписался я сегодня. Хочу всю корреспонденцию привести в порядок, да не пришлось.
Свободное копирование
