Мы не думали и не гадали о походе в Финляндию. Эскадрон наш стоял в Петергофе, а я приехал в Петербруг погостить. Захожу к приятелю моему поручику Фащу (лейб-эскадрона) и первое его слово было: "Прощай, брат!" - "Разве ты уезжаешь куда-нибудь?" - спросил я - "Читай!" - сказал он, подавая полковой приказ.
"Второму батальону полка моего имени выступить через трое суток, под начальством полковника графа Гудовича, в Финляндию, для поступления в действующую армию". Подписал: "Константин цесаревич".
Сюрприз! - Захватив в долг деньжонок у фамильного друга нашего Вакара (помещика и потом губернского прокурора Витебской губернии), я закупил нужнейшее для похода, простился с сестрой и отправился в эскадрон. На третий день мы вступили в Петербург в походной форме, переночевали, поместив лошадей в Конногвардейском манеже, и с утра стали переправляться через Неву на мостовых плашкоутах. Лед еще шел по Неве, и мосты были сняты.
Второй батальон состоял из пяти эскадронов. Я имел честь служить в 6-м эскадроне полкового командира генерала-майора Чаликова, обыкновенно называвшемся командирским. Наш добрый, храбрый и хлебосольный ротмистр Василий Харитонович Щеглов вышел в отставку после Фридландской кампании, и эскадроном командовал ротмистр Кирцели. 7-м эскадроном командовал ротмистр Радулович, 8-м - майор Лорер, 9-м - князь Манвелов, 10-м - эскадроном полковника графа Гудовича командовал ротмистр Климовский.
Ротмистр Кирцели родился в России, но отец его был итальянец, кажется камер-музыкант, едва ли не при императрице Елисавете Петровне. Наш ротмистр вступил в службу в весьма молодых летах, и переведен в наш полк, при его формировании из Тверского драгунского полка, вместе с генералом Егором Ивановичем Миллером-Закомельским. Кирцели был уже человек немолодой, лет за сорок, и находился в походах с Суворовым, в Польше и в Италии. Нрава он был тихого, вежлив и чрезвычайно деликатен, но необщителен и при этом экономен. В походе он жил отдельно, своим хозяйством, и виделся с офицерами только по службе.
В эскадроне нашем были офицеры: поручик Кеттерман, корнеты: граф Гудович (Михаила Васильевич), я и Драголевский. Поручик Каттерман служил прежде в Фельдъегерском корпусе и находился при особе его высочества. Женившись на богатой невесте, воспитаннице Собакина-Яковлева, Каттерман упросил его высочество определить его в наш полк, перед выступлением полка в Прусскую кампанию 1807 года. Человек он был храбрый и благородный, но мы с ним как-то не сошлись. Он убит в Отечественную войну под Бородином.
Драголевский, о котором я уже упоминал, был тогда лет пятидесяти, но сохранил всю свежесть и весь пламень юности. Он служил товарищем (рядовым из дворян) в Польском войске под начальством Костюшки, и после падения Польши проживал в Лемберге. Когда его высочество проезжал через этот город, Драголевский явился к нему, и просил принять его в Русскую военную службу. Драголевский был высокого роста, отличный ездок, и его высочество взял его с собою и определил унтер-офицером в Конную гвардию, потому что Драголевский не мог представить документы о дворянстве. Драголевский скоро обрусел, служил хорошо, и после Аустерлицкой кампании его высочество представил его к производству в офицеры в наш полк перед кампанией 1807 года, обмундировал и содержал на свой счет. Драголевский давно уже умер, не оставив ни потомства, ни родни, и о нем можно сказать, не запинаясь, что хотя он был добрый человек и исправный фронтовой офицер, но вовсе необразованный, почти дикий. Он сохранил все старинные привычки мелкой польской шляхты и все обычаи унтер-офицерской жизни. Драголевский был нам не товарищ.
Во время похода до Выборга, куда мы шли поэскадронно, я квартировал всегда с добрым, скромным, тихим, образованным и храбрым графом М.В. Гудовичем. Он имел при себе повара, и мы жили, по возможности, роскошно и притом дружно и весело. - Все мои задушевные приятели служили в других эскадронах, и если б не было графа Гудовича в нашем эскадроне, мне было б тяжело.
Командующий нашим батальоном граф Андрей Иванович Гудович, сын фельдмаршала, был тогда молод. Он рано записан был в службу, и рано произведен в офицеры императором Павлом Петровичем, покровительствовавшим всему роду Гудовичей за беспредельную верность и преданность одного Гудовича, дяди нашего полковника, к высокому его родителю императору Петру III. Граф Гудович поступил в наш полк из Конной гвардии. Он соединял в себе все достоинства любезного светского человека со всеми похвальными качествами воина и просвещенного патриота. Граф получил высокое образование, любил литературу и все изящное; с офицерами обходился он чрезвычайно вежливо, нежно и только с приближенными к нему - фамильярно, и вместе с любовью внушал к себе уважение. Его высочество, который, при необыкновенном добродушии был чрезвычайно горяч и вспыльчив, как всем известно, обходился с графом Гудовичем весьма осторожно. Одним словом, граф Гудович был образцовый полковник не в одной России, но и во всей Европе. Я пользовался особенно его благосклонностью, сам не знаю за что, и он был всегдашним моим защитником. Добрый и благородный человек! После моей службы я только однажды видел его, когда он в звании московского губернского предводителя дворянства приезжал в Петербург. Двадцать лет я собирался навестить его в Москве и не собрался!
Майор Александр Иванович Лорер, человек добрейшей души, умный, благородный, храбрый и притом самого веселого нрава, был любим в полку всеми, от нашего шефа до последнего солдата. Он также был ко мне чрезвычайно благосклонен от первой встречи до конца своей жизни. Думал ли я тогда, что мне придется писать биографию моего доброго Александра Ивановича!*
______________________
* Она помещена в Полном собрании моих сочинений.
______________________
Эти строки пишу я на принадлежавшем ему письменном столе и из его чернильницы*. - Александр Иванович Лорер просил графа Гудовича прикомандировать меня к его эскадрону, на время кампании, но граф не решился на это без ведома его высочества, и я, оставшись в командирском эскадроне, обязан отказу графа тем, что попал в корпус графа Каменского, завоевавшего Финляндию.
______________________
* Супруга Александра Ивановича Лорера, урожденная Корсакова (Мария Ивановна), родная сестра графини Коновницыной, одна из добродетельнейших женщин, какие только могут быть, после смерти своего мужа подарила мне его стол и чернильницу.
______________________
Ротмистр Радулович, родом из Сербов, старый воин, был в походах с Суворовым противу турок в Польше и в Италии. Радулович был человек чрезвычайно добрый, простодушный, храбрый, отличный служака, и жил со своими офицерами по-старинному, как наш Василий Харитонович Щеглов. У Радуловича всегда накрыт был стол для всех его офицеров, и каждый гость принимаем был, как товарищ. Мы называли старика Радуловича батькой, а он нас звал детками, и журил иногда порядком. Князя Манвелова я мало знал, потому что наши эскадроны никогда не стояли вместе. Знаю только, что он был храбрый и исправный эскадронный командир и что офицеры его эскадрона любили его. Ротмистр Климовский был отличный служака, храбрый офицер и хороший товарищ.
Свободное копирование
