На второй день, как только рассвело, мы снова двинулись в путь. И тут начался тот ад, который остается в памяти на всю жизнь.
Над дорогой появилась наша авиация и стала бомбить и обстреливать все, что двигалось по дороге. Лошади от испуга неслись, как бешеные куда попало, переворачивая телеги и разбрасывая и людей, и пожитки. Было много уже и убитых, и раненых. После налета кто-то хоронил своих родных, убиты были лошади, и не на чем было ехать, а уйти куда-то в сторону от дороги и там остаться, немцы не разрешали – ты должен идти пешком, если нет подводы.
Наш полицейский сказал, что телега сломана, и пусть мать забирает свои вещи. Мать взяла свою швейную машину «Зингер», чемодан и положила на обочину дороги, взяла какие-то фотографии и сунула в карман, с собой взяла только сумку с чугунком, двумя кружками, ложками и ножом, и, взяв меня за руку, мы пошли по дороге.
Стояла жара. Начало июля. А по дороге все шли немецкие части. Мы с матерью отошли не так далеко от того места, где оставили вещи, как вдруг нас догоняет наш полицейский и говорит: «Федоровна, я нашел исправную телегу, забирайте свои вещи и поедем дальше». Мать бегом побежала за вещами, и мы снова поехали в колонне. Налеты авиации продолжались весь день. Когда начинался налет, наш полицейский держал коня под уздцы, и конь слушался. Так мы ехали весь день. Всем уже было понятно, что немцам – конец. Моя мать сказала полицейскому: «Вы снимите свою форму и оденьтесь в цивильную одежду, а ружье бросьте где-нибудь. Сами видите, что творится». Он вроде бы сначала засомневался, но потом, когда мы ехали около ржаного поля, а рожь уже созревала, и в этом месте была высокой и густой, он побежал в это поле, и нас догнал уже без оружия и полицейской формы.
Так мы ехали до вечера. Когда стало смеркаться, подводы беженцев остановились на обочине дороги. Это было заросшее кустарником место. Кое-где высокие деревья. Я решила посмотреть, кто едет с нами впереди, и отошла от своей подводы. И вдруг по дороге стала бить артиллерия. Била «Катюша». Этот вой снарядов у меня в ушах до сих пор. Я одна. Матери рядом нет. Я была в ужасе. Я побежала, не помня куда. И вдруг натыкаюсь на свою мать. О, какое это счастье! А она ищет меня. Она сказала мне, чтобы больше я от нее не отходила.
