Я родилась в г. Слуцке, Белоруссия, 9 сентября 1934 года, белоруска. Мать, Анастасия Федоровна И., рождения 1902 г, г. Рудня, Смоленской обл., из мещан, русская. Отец Константин Александрович Ч., рождения 1888г, г. Могилев, из дворянского сословия, белорус. Из рассказов отца, его родители переехали в Могилев из Архангельской губернии.
Первые мои воспоминания. Комната, печка – голландка, я лежу в своей кроватке. Сверху кровать закрыта кисеей. Отец качает мою кроватку и поет:
По морям, по волнам
Нынче здесь, завтра там,
По морям, морям, морям, морям
Нынче здесь, а завтра там.
Ты моряк красивый сам собою,
Тебе моряк всего лишь двадцать лет
Полюби меня моряк душою.
Каков будет твой ответ.
По морям, по волнам….
Это первая песня в моей памяти. Мои родители снимали тогда половину дома у хозяйки на окраине Слуцка. Cразу же за домом начинался луг, и там всегда паслось стадо коров. Я помню, что в этом стаде была одна бодливая корова, и все боялись ходить здесь, когда стадо паслось недалеко от домов. У моих родителей были друзья: доктор Бруй и его жена. Жили они через несколько домов от нас, и мы часто ходили к ним в гости. И вот однажды я одна решила сходить к ним. Когда вышла за калитку, я увидела стадо коров, которые паслись тут же. Мне было страшно, я очень боялась бодливой коровы. Но не отменять же решение сходить в гости! Петляя среди коров и замирая от страха, я все-таки добралась до наших друзей. Достать до ручки двери я не смогла, (мне было не более 3-х лет). Увидев замочную скважину, я стала совать туда палец, пытаясь открыть дверь. У них была собака. Доктор Бруй и его жена были дома и подумали, что это собака скребется у двери. Когда открыли дверь, очень удивились, увидев меня. Они подумали, что где-то рядом мои родители. Но родителей не было. Спросили меня, но я ничего вразумительного ответить не смогла. Тогда они поняли, что я одна, и, взяв за руку, повели домой. А дома был переполох – все искали меня.
Помню своих кукол. У меня было много игрушек. Но трех кукол я помню хорошо – Соломея, Текля и Хавронья. Имена им давала моя мать. Соломея была резиновая, две другие из папье-маше. Эти куклы были с дырками в животе. Мне очень хотелось посмотреть, что у них внутри. Мать мне говорила: «Посмотри, там пусто» - но я все равно не верила, что так у всех.
Как мне рассказывала мать, там, в Слуцке, меня покрестили. Мои родители, по тем временам, были людьми современными, и крестить меня, как я понимаю, не очень собирались. Но тут вмешалась хозяйка дома. Она как-то возмутилась: «Дзiцю паугода, а яно не крыщонае.» Недолго думая, она подговорила доктора Бруя быть крестным отцом, а свою 16-тилетнюю дочь Нину крестной матерью. Когда родители
ушли по делам, они пошли в церковь и покрестили меня. Я помню большую фотографию. На ней доктор Бруй, его жена, моя крестная мать Нина, родители и я в своем крестильном платьице. Когда во время Великой Отечественной войны нас с матерью немцы угоняли в Германию, моя мать, чтобы что-то сохранить на память, обрезала эту фотографию, оставив меня и себя, так как приходилось брать то, что можно было унести с собой. До сих пор сохранилась эта фотография и фотография Нины, моей крестной, а в чемодане лежит мое крестильное платьице.
Это то, что я знаю и помню, когда мы жили в Слуцке.
Потом мы жили где-то в небольшом поселке. Отец был главным бухгалтером нефтебазы. Мы жили в доме от этого предприятия. Через стенку жила другая семья, и я помню по разговорам моих родителей, в этой семье была старая бабушка, которая не вставала. Потом эта бабушка умерла, сыновья ее похоронили, и с кладбища ехали и распевали песни. Мои родители были возмущены.
Какое-то время мы жили в Могилеве, что-то около года. Жили мы на квартире, и у хозяйки была дочка одного возраста со мной. У нее была кукла с открывающимися и закрывающимися глазами. Как я хотела иметь такую куклу! Мать обещала купить такую, но обещание не исполнила. По-видимому, по тем временам эта кукла стоила очень дорого.
