11 мая
Итак, мир. Люди еще не привыкли, все идет по-старому. В Англии сократили рацион. Идет борьба с Польшей. Там не признают нашего ареста 16 поляков, плюс австрийское правительство, плюс Триест, который Сталин хочет, чтобы был у Тито.
Сводка: прием пленных.
А мне уже все равно, май это или август. Идет дождь, и я довольна. В Европе Геринг обедал с англичанами и американцами, в газетах меню Геринга. В некоторых местах англичане и американцы получили приказ отдавать честь немцам. Радио «Би-Би-Си» сообщает об этом с возмущением. В Бельгии все бурно, король Леопольд предпочел не возвращаться к себе на родину. Франция заняла какие-то куски Италии, «где говорят по-французски». Тито сидит в Триесте, а союзники пробуют его выжить. У нас польский вопрос и т. д., в общем — «драчка».
У Ильи то холодно, то жарко.
Ина вышла из больницы. Приехал Альтман, грустный. «Что теперь делать?» Этот вопрос возникает у многих. Возврата к старому нет. Люди стали другими.
Все, кто едет на Запад, навозят уйму барахла. Век крови, смешанной с барахлом. Альтман не привез ничего. Редкостно нравственный человек. Я ходила продавать костюм и туфли Бори, давали очень мало. Вернулась оплеванная. Надя флиртует, Ина толстеет. Может быть, ошибка? Ольга украла у продавца 27 рублей и рада. А ведь член партии!
Слушаю Париж. Рассказывают о гибели партизан и тут же о жизни Гитлера — со слов стенографиста, фюрер любил орехи и шоколад.
Люба и Илья ушли в Дом кино, там вечер Победы… У меня был Вайсберг, хочет заработать, написав о Боре. Взял у меня книги, фотографии и стал ухаживать.
Свободное копирование
