2 октября
Вспомнил насчет своего дневника о Форосе. Кое в чем я там слукавил, впрочем, не настолько, чтобы это стало ложкой дегтя. Прав корреспондент "Тimе", который его перепечатал, что блокнот, заснятый в натуре сопровождавшей корреспондента девицей, купили бы за тысячи долларов. На 95 % я постарался воспроизвести то, что было написано именно так, как там было написано.
Все время хочу "женского"... Ужасно, что "не имею" это всегда -- мне ведь так мало осталось...
Горбачев встретился с Шарлоттой Кардэн. Довольно пожилая американизированная еврейка, возможно, в прошлом даже красивая. Умна и деловита. Но -- в пределах "дипломатичности ".
Он начал с того, что перестройка была задумана "во благо" всех народов, в том числе и евреев. Она все время деликатно пыталась настаивать на том, что евреи -- это все-таки "особый случай". По ходу разговора прямо его спросила, почему "советское руководство", осуществляя демократизацию, прямо и официально не осудило антисемитизм. Он (как уже не раз делал с другими собеседниками) опять ушел от ответа: я, мол, в официальных выступлениях решительно осуждал все виды шовинизма и национализма. Акцентировать особо внимание на антисемитизме -- это, знаете... У нас 120 национальностей в Союзе. Выделять кого-то -- значит отдавать кому-то предпочтение. А националистические проявления имеют место не только по отношению к евреям. Кардэн тем не менее, улыбаясь, попросила Горбачева найти возможность и удобный случай "еще раз" выступить публично с осуждением антисемитизма.
М. С. заверял мадам, что "атмосфера в этом отношении за последние годы заметно улучшилась". И вообще в народе "этого нет", хотя нельзя отрицать...
Кардэн напомнила о появлении у нас антисемитских газет, о бытовом антисемитизме. М. С. реагировал "с пониманием": межнациональная ситуация у нас сложна, но не безысходна. Решение проблем -- в дальнейшей демократизации, в повышении "культурного самосознания народа".
Американка подняла вопрос об "отказниках": их остается много, хотя "вы, господин Горбачев, сделали очень много, чтобы снять в принципе проблему выезда". М. С. сказал, что он против того, чтобы уезжали, но теперь это дело добровольного выбора. "Отказников" привязал к госсекретам. Шарлотта иронично отметила: может, посмотреть -- и окажется, что это совсем не секреты? И почему во всех западных странах "срок секретности" 5 лет, а у вас 10? У вас какие-то особые секреты от международного сообщества?" М. С. обещал "над всем этим подумать".
Больше всего, я видел, его заботило, как использовать "благодарность евреев", о которой Кардэн так много распространялась, чтобы еврейская община США способствовала инвестициям в нашу экономику.
Кардэн напомнила, что Всемирный еврейский конгресс и "вообще евреи" с самого первого момента резко осудили ГКЧП. М. С. поблагодарил и сообщил, что из-за путча усилился отток евреев из СССР.
Как бы я оценил эту встречу? М. С. и раньше официально встречался с еврейскими деятелями (Раппапорт, Райхман, израильские министры), но речь шла о "делах", об экономических связях, хотя для общественности не осталось без внимания, что генсек (президент) "не погнушался". На этот же раз встретился с дамой, которая официально представляла еврейскую организацию и говорила от имени всего еврейства и по "еврейскому вопросу".
Наверно, этой встречей и его посланием "поминальной молитвы" в Бабий Яр можно поставить точку государственному советскому антисемитизму.
И все-таки, все-таки какая-то горечь остается: не решился Михаил Сергеевич сам поехать к Бабьему Яру, хотя президент Израиля звал его туда, тем самым рассчитывая придать государственный оттенок этой акции. Не последовал примеру Вилли Брандта, который на коленях попросил в Варшаве прощения у нации, жестоко "обиженной" его народом, несмотря на то что он, Брандт, лично к этому не был причастен.
Свободное копирование
