23/III
Нездоровится сильно. Болит вся левая сторона головы: висок, глаз, ухо, зуб. И вообще, скриплю, как несмазанная телега.
Вчера опять сдали Белгород. На Западном понемногу двигаемся вперед.
Как жаль, что Авик я слишком нравлюсь, как женщина. Ведь это значит, что наши отношения будут вовсе испорчены, т.к. мне он совсем не нравится. В субботу накормил меня роскошным обедом.
Л....стеры хотят перетянуть меня к себе работать. Но завод ведь не отпустит и, главное, я не абсолютный профи в их области. А вытаскивать с завода меня придется, именуя «ценным специалистом» ... Хорош «ценный», - голова пустая, опилками набитая.
Юрка сжег рукав шинели и теперь сидит «в плену» на заводе. Как это похоже на него, на прежнего Юрку. Не понимаю, как он относится к Авкиным ко мне чувствам. Неужели это его совсем не трогает?
Никитка пропал, обещав приехать еще 2 дня тому назад. Как бы не уехал не попрощавшись?
Своему Костромскому лейтенанту, наконец, вняв его усиленным просьбам, послала свои (старые) фотографии. Рассматривала по этому поводу свои альбомы и загрустила отчаянно, сравнивая с прежними изображениями, себя теперешнюю в зеркале. Ой, уходит моя молодость, катострофически быстро уходит. А что впереди? Ни мужа, ни ребенка. Пустая, абсолютно пустая жизнь.
Если только вообще-то выживу в это военное время. Тем паче конец войны где-то далеко, далеко в туманной дали.
Живется очень уж голодно. Все время хочется кушать. Не диво. Ведь только паек, больше ничего, рынок не по карману: картошки кгр – 70-75 руб. А паек: 2 кило крупы, 2200 мяса (..... конечно не мясо), 800 жиров и 500 сладкого – конфеты «никакие», суть – сладкие, а так, просто мука. Попробуйте, наши счастливые потомки, прожить на такую норму, предварительно еще испытав нашу Ленинградскую блокадную весну и зиму. Но и паек то выдают не регулярно, а то и вовсе пропадает частично. Сегодня 23 марта, а за февраль еще часть жиров и сахара не объявлена. Вот и вертись, крутись...
Невольно думаешь, - вряд ли выживешь. И все падают и падают силы. ....
Свободное копирование
