Однажды на субботнике я предложил сделать кирпичную пристройку к стене главного корпуса. Одну стену мы при этом выгадывали, а тремя остальными можно было отгородить уютную комнатку для изготовления и раздачи кислородных коктейлей с настоями лечебных трав. Кирпич и раствор привезли заранее. Наш кочегар Тимоша был отличным каменщиком. У нас он работал только зимой (на отопительный сезон), а весной подавался на шабашку - строил кирпичные дома до самой осени. За ним стояла очередь заказчиков, он был мастер высокого класса, о нем ходили легенды.
На работу кочегар приезжал в новеньких "Жигулях": рубли он забивал хорошие. И, как сельский человек, этого не скрывал, даже немножко бахвалился. Самостоятельный был мужик. А сам тучный, округлый, чуть спящий, основательный и неспешный. Отношения у нас были уважительные, то есть он меня уважал как специалиста, а я уважал его.
Особенно хорошо, по его словам, строить вдове. Она и накормит, и приголубит, и деньгами не обидит. Хороший сезон, ежели у вдовы. Какой-то он был и гладкий кот, и трудолюбивый, и добрый, но и сам себе на уме.
Собственно, этот субботник я и затеял в расчете на него: начнем ковыряться с кирпичами, он, конечно, не выдержит, полезет - тут мы его и используем. Замесили раствор, начал я кирпичи класть впервые в жизни. Ерунда получилась. Раствор проливается или комкается в дурацкие лепешки, а кирпичи скользят, расползаются, как живые. Расчет мой не оправдался: Тимоша не подошел, даже не оглянулся. Очевидно, я в роли каменщика оскорблял его эстетические чувства. В этом состоянии схватил кочегар метлу и где-то в глубине двора начал что-то подметать. Пришлось его подозвать специально: "Видишь, Тимофей, у меня ничего не получается, квалификации не хватает, надо бы помочь...".
Он глянул на меня чуть застенчиво, даже руками развел: "А Вы знаете, сколько стоит такая работа, сколько я за это беру?". Здесь был определенный смысл и важный подтекст.
Остальные - мы - делаем работу пустяшную, неквалифицированную: гребем мусор, подметаем, белим, чистим, замываем. Такая работа действительно стоит недорого. Другое дело - кирпичная кладка, три стены, целая комнатка за рабочий день. Это же на века! Сколько же она стоит? Положим, не в деньгах дело. Просто мы вкладываем свой труд, и Тимоша вкладывает. Только он оценивает не по количеству вложенного труда, а по его результатам. Такая у них политэкономия на шабашке.
Тима осторожно глянул по сторонам. Его правду хуторские санитарочки и сестрички хорошо поняли. Они всю жизнь цыплят по осени считают. К тому же человек из народа, свой, деревенский, что-то начальнику доказывает, ученому, стало быть. И дураку ясно - кого держаться!
А мне надо стены поставить, да по-доброму, иначе они завалятся! И уступить неловко, авторитет потеряю. Я говорю:
-Тимофей, ты неправильно рассуждаешь. Я тебе докажу.
-А ну докажите, - он говорит,- но без вызова, а деликатно и с любопытством. Другие тоже придвинулись - интересно же.
Я спрашиваю:
-У тебя огромные деньги на шабашке?
-Ну.
-А здесь, рядом с твоими рублями, копейки идут?
-Это правда.
-А все же ты у нас работаешь, какой-то интерес у тебя есть?
Тимоша чуть руками повел.
-Я тебе скажу, какой интерес. Ты пенсию зарабатываешь. И потом - лицо имеешь. Юридическое и общественное. У нас в котельной ты - рабочий класс. А без нас ты - шабашник, тунеядец со всеми вытекающими... В общем, не зря ты ходишь к нам.
Тимоша слушает основательно, задумчиво - переваривает. Ум у него первичный, незатемненный.
-Посмотри на нас, Тимоша, - говорю я.- Мы тоже ходим сюда по интересу: у кого наука, у кого мнение, а зарплата у всех. И эту зарплату мы получаем за медицину. Заметь - за МЕДИЦИНУ. А кроме медицины что мы еще делаем? Металлолом собираем, пищевые отходы сдаем, стенгазеты пишем, гражданская оборона, техника безопасности, учет и отчетность, анонимки и жалобы, санэпидстанция - шестнадцать ее профилей, товарищеский суд, культмассовый сектор, конференции, собрания, комиссии, разборы, планерки, благоустройство, сельское хозяйство, протоколы, профосмотры, психопаты...
Тима, Тима, да я ж так до утра могу - раствор засохнет. И, между прочим, ты в этих делах не участник. Пришел - протопил - ушел. А ведь чтоб контора наша стояла, всю - кроме медицины - работу нужно исполнить. Мы выполняем, мы делаем и устаем от этого. А ты всегда в стороне. Выходит, ты у нас на спине сидишь. Годами. И вот один раз тебя просят - отдай долги! На все годы - за один день! И ты отказываешься?
- Упаси Бог,- сказал Тима.- Я мигом. Только не помогайте!
Он кинулся к раствору, чего-то подмешал, растер, замесил и начал кладку. Его руки пошли весело и легко, а кирпичи сами ложились в ровную линию. От легкого давления сверху раствор выходил каким-то идеальным всплеском и застывал точно по краю стены. Ни напряжения, ни усталости. Работал Мастер.
Субботник закончился, а Тима не уходил, теперь он разохотился. Через несколько часов все три стенки были встроены в торец главного корпуса. От свежей кирпичной кладки шел розовый туман, который заходил в душу. Я посмотрел на это чудо растерянно, и жизнь заулыбалась в нашем дворе.
Свободное копирование
