Через несколько дней после разговора с Радеком вновь зазвонил телефон, сообщили по поручению Кагановича, что Н. И. надо явиться в ЦК для разговора с ним. Н. И. недоумевал, почему он вызван именно к Кагановичу, и решил вновь позвонить Сталину. Последовал тот же ответ: «Иосиф Виссарионович в Сочи». Н. И. отправился к Кагановичу. Я ждала его в большом волнении, хотя в тот момент почему-то у меня не было опасения, что Н. И. не вернется. Предчувствие меня не обмануло.
Н. И. появился дома довольно скоро. Я заметила, что он крайне возбужден. Войдя в комнату, Н. И. сказал:
— Ты не представляешь себе, что я пережил, это невообразимо, наконец, это необъяснимо!
Н. И. рассказал мне, что в присутствии Кагановича в здании ЦК у него была очная ставка с арестованным Григорием Яковлевичем Сокольниковым. Гриша, друг его юности, с которым они вместе начинали свой революционный путь, показывал против него и лгал. Он выдумывал, будто бы существовал «параллельный» троцкистский центр (параллельный уже «разоблаченному» и судимому открытым процессом «объединенному»— троцкистско-зиновьевскому с главными обвиняемыми Зиновьевым и Каменевым). Центр этот, в который входил якобы и Сокольников, давал установку на вредительство, диверсии, террор против членов правительства, организацию покушения на Сталина, «правые» будто бы разделяли взгляды троцкистского центра на свержение правительства и восстановление капитализма в СССР. Сокольников якобы лично разговаривал по этому поводу с Бухариным, и тот предупреждал его, что действовать надо как можно скорее. Он описывал вымышленную обстановку, называл даты, где и в чьем присутствии происходили эти переговоры. До ареста с Н. И. провели не одну очную ставку, но эта была, если можно так выразиться, «боевым крещением».
Нормальный человек не в состоянии все это воспринять. Очевидно, предварительно надо было произвести невозможную операцию — трансплантацию разума, что успешно достигалось методами «следствия» лишь в стенах НКВД.
Я спросила Н. И., как же он опровергал показания Сокольникова.
— Да разве такой бред, — ответил он мне, — можно опровергать? Я смотрел на него как баран на новые ворота и сказал ему: «Гриша! Ты, может, рассудка лишился и не отвечаешь за свои слова?!» «Нет, — спокойно ответил Сокольников, — я за них отвечаю, и ты скоро ответишь за свои…» (Очевидно, намекая на то, что с Бухариным произойдет то же самое, что и с ним.)
Н. И. терялся в догадках, он не мог объяснить происходящего. На него смотрели знакомые глаза друга, лицо его было бледно, но не измученно. Очевидно, он сдался сразу, ведь только перед отъездом на Памир Н. И. рассказали об аресте Сокольникова, а такие сенсационные слухи распространяются мгновенно. Вот чем обернулось предположение Н. И., что Сокольников не мог быть арестован по политическим мотивам.
Они находились в кабинете втроем: Каганович, Бухарин и Сокольников. Конвой оставался в другой комнате, ответственного представителя НКВД при Сокольникове не было. Очевидно, Л. М. Кагановича было вполне достаточно, чтобы заменить его и обеспечить необходимое поведение арестованного, а впрочем, я в этом не уверена. Каганович выглядел равнодушным наблюдателем, он не давил на Сокольникова, но при нем и не поддерживал Бухарина. Наконец пришло время, явился конвоир, и Сокольникова увели.
И тут-то произошло нечто совсем неожиданное. Каганович, по словам Н. И., сказал в адрес Сокольникова:
— Все врет, б…, от начала до конца! Идите, Николай Иванович, в редакцию и спокойно работайте.
— Но почему он врет, Лазарь Моисеевич, ведь этот вопрос надо выяснить.
— Будем выяснять, обязательно будем выяснять, Николай Иванович, — ответил Каганович.
Не могу сказать, касался ли Н. И. при разговоре с Кагановичем клеветы на процессе, точно этого я не помню. Не исключено, что Н. И. был под сильным впечатлением от очной ставки с Сокольниковым и этот момент опустил.
А по поводу работы Бухарин заявил Кагановичу:
— Пока в печати не будет опубликовано заявление прокуратуры, опровергающее клевету и о прекращении следствия за отсутствием состава преступления, к работе я не приступлю.
Каганович обещал, что это будет сделано обязательно.
Свободное копирование
