24 февраля.
Все арестованные, их было до 60 человек, вчера вечером расстреляны. Казнь проводилась на тюремном дворе, операцию видели жители соседних домов. Арестованных заставили раздеться, как это было и при убийстве евреев. Среди обреченных было несколько женщин. Был доктор Р. с женой, она — тоже врач. Ее тоже заставили раздеться. Доктор кинулся на гестаповца, вырвал у него револьвер, ударил рукояткой по голове, но в это время другой гестаповец уложил его выстрелом в спину. Во время расстрела раздавались страшные крики.
Город удручен. На улице ни души, ни одна щель не просвечивает. Все ждут: вот — моя очередь...
Все теперь, даже самые ярые враги питаются единственной надеждой — дождаться прихода большевиков. Большевики — избавители. Но как дожить? Ведь с приближением фронта зверства будут усиливаться. Рассказывают, что там, откуда немцы отступают, не остается живой души. И мы не будем исключением.
Многие националисты, бывшие при советской власти стопроцентными врагами, жалеют теперь, что их не выселили в Казахстан. Уверен только: будь они в Казахстане, с нетерпением ждали бы прихода немцев. Таковы люди.
Я совершенно еще не жил, только мечтал жить: закончить институт, стать инженером-строителем и работать где-нибудь в Магнитогорске. Если до сих пор я писал как взрослый, то в этих мечтах не превышаю своего действительного 16-летнего возраста.
Свободное копирование
