Спасович тогда заболел к началу наших испытаний и явился позднее. Дело было вечером. С подвязанной щекой от сильнейшего флюса, хмурый и взъерошенный, он сидел один, без ассистента, за столом, кажется, в той самой аудитории, где он зимой был председателем студенческого суда присяжных.
Большая аудитория -- в полутьме, с двумя свечами на столе. У дверей в коридоре -- студенты, "идущие на пропятие", скучились и, совершенно как чиновники в "Ревизоре", смертельно боятся проникнуть в то логовище, где их пожрет жестокий экзаменатор.
Я был одним из первых смельчаков.
Спасович действительно своим тогдашним видом мог смущать даже и тех, кто оказался похрабрее Но этот устрашающий вид не помешал ему оказаться экзаменатором если и не во вкусе И.Е.Андреевского, то весьма справедливым и нисколько не придирчивым.
Мне надо было брать два билета -- по двум курсам, и их содержание до сих пор чрезвычайно отчетливо сохранилось в моей памяти: "О давности в уголовных делах", и о той форме суда присяжных в древнем Риме, которая известна была под именем "Questiones perpetuae".
Хмурый экзаменатор, раздраженный зубной болью, по своей привычке все подталкивал меня своим "ну-с, ну-с", но ни к чему не придирался и по обоим ответам поставил мне по четыре, что было более чем достаточно для "администратора".
Так как по главным наукам у меня в среднем была пятерка, то я мог быть спокоен насчет приобретения кандидатского диплома.
Свободное копирование
