Надо было все это бросить и ехать в Казань. И грустно и сладко было. Меня проводили на пароход, первый пароход, на какой я вступал и пускался в путь, не по одной только Волге, а в долгую дорогу ученья -- в аудитории и в жизни, у себя и в чужих землях.
В Казань я поторопился. Явившись к ректору -- астроному Симонову, я получил от него разрешение вернуться на весь август месяц. Я был принят и мог дома "достраивать" себе студенческую форму и кутнуть на ярмарке.
Но кутнуть не пришлось: хозяйничала холера. И я заболел, хотя и легкой формой: "холериной", как тогда называли.
И тут окончательно я выбрал себе не просто факультет, а "разряд", о котором в гимназии не имел понятия. Моя мать, узнав, что я подал прошение о поступлении в "камералисты", почему-то не была довольна, видя в этом неодобрительную изменчивость. Хотел быть юристом, а попал на какие-то "камералы", о которых у нас дома никто, кажется, не имел вполне ясного представления.
А этот скорый выбор сослужил мне службу, и немалую. Благодаря энциклопедической программе камерального разряда, где преподавали, кроме чисто юридических наук, химию, ботанику, технологию, сельское хозяйство, я получил вкус к естествознанию и незаметно прошел в течение восьми лет, в двух и даже трех университетах, полный цикл университетского знания по целым трем факультетам с их разрядами.
Весьма вероятно, что поступи я в "юристы" -- это повело бы меня на службу, о чем мечтали и мои домашние, и не позволило бы так долго и по такой обширной программе умственно развивать себя.
Свободное копирование
