И вот, когда первая половина плана была достигнута, ребенок вырос тихим, богобоязненным мальчиком, Марья Петровна начала помышлять об исполнении второй половины своих предначертаний: об отправлении его в Петербург в какую-нибудь школу. Почему именно в Петербург? Почему нельзя было отдать его учиться в какое либо из московских учебных заведений? На эти вопросы отвечать не умею. Не были ли тогда московские учебные заведения чересчур плохие?... Поездка в Петербург тоже не устраивалась долго, вследствие недостатка средств. Отец мой сделался уже довольно большим мальчиком, таким, каких редко отдают в ученье -- и все не мог уехать. Наконец, мать его собрала кое-какие деньжонки и отправила сына самым дешевым способом, при какой-то оказии в Петербург, с письмом к одному отдаленному родственнику, который отдал его в юнкерское училище, где он был положительно больше всех, так что мелочь, его окружавшая, над ним смеялась. Во что именно обошлась ему переправа из Москвы в Петербург -- я не помню (кажется, рублей в десять); но помню хорошо, что по приезде он тратил на первых порах не более пятака в день и был сыт, и никогда не роптал.
По окончании курса в юнкерском училище отец мой попал каким-то образом в чиновники для переписывание бумаг к кабинет-секретарю государыни Екатерины, Василью Степановичу Попову,-- человеку, в то время очень сильному. Он чрезвычайно полюбил моего отца, приказал ему переехать к себе в дом, и, конечно, сделал бы ему впоследствии много добра, но времена вдруг изменились: государыня умерла, а новый государь разослал по разным концам России ее любимцев. Попов уехал в свою малороссийскую деревню, присоветовав моему отцу воспользоваться приглашением правительства, только что объявленным тогда в газетах: ехать на службу в Сибирь, в открывавшиеся новые города, на выгодных условиях.
Свободное копирование
