Осенью Маркс сменил своего редактора Стахеева и взял опять Ф.Н. Берга, который редактировал журнал после Клюшникова. Я не был знаком с "Фитой", как его звали в литературных кружках (почему он упорно писал свое имя через Ф). Пришел я как-то в редакцию. Меня Маркс с ним познакомил. Я увидел высокого человека кавалерийской выправки, с бегающими подозрительными глазами, густой шевелюрой блондина и круглой бородкой. Он точно боялся людей и при виде каждого входящего точно хотел спрятаться за дверь. Стахеев боялся телеграмм — и Христом Богом просил знакомых, чтобы его не пугали депешами. Берг, кажется, боялся и писем. Он вскакивал постоянно, маршировал почти бегом из угла в угол, со всеми имел тайны и терпеть не мог смотреть прямо в глаза собеседнику. Его иные звали "Зайкой" — последнее в честь его известного стихотворения "Заинька у елочки попрыгивает, лапочку о лапочку поколачивает". Иные даже уверяли, что он походит на зайца. Я этого никогда не находил: он скорее был похож на какую-то большую рыбу и глаза у него были рыбьи.
Маркса он ругал отчаянно:
— До чего дошло русское дворянство! — вопил он. — Я принужден стоять за прилавком в лавочке у немца, колбасника! — Я вижу, что он презирает русских и все русское, кроме русских денег. И я принужден служить у него, чтобы не подохнуть с голода!
В письмах к Толстому Страхов рассказывает, что его "сожитель" Стахеев был смещен из редакторов благодаря проискам Берга. Не знаю, так оно или нет, — но я видел впоследствии, как оба они мирно беседовали друг с другом, когда Берг издавал "Русский Вестник", а Стахеев, получивший от отца — богатого елабужского коммерсанта — большое наследство (которое он роздал в долг под хорошие проценты), писал для него какие-то повести. — Заместив Стахеева, Берг лет восемь редактировал "Ниву", жил сперва скромно в меблированных комнатах — и потом уже переехал на собственную квартиру, когда сделался собственником ежемесячного журнала и "проприетером" в Привислинском крае.
Изредка он устраивал ужины, впоследствии — обеды. Для обедов он приглашал поваров и лакеев из "Малого Ярославца", где считался persona grata. На этих пиршествах бывали у него Григорович, Горбунов, Всеволод Крестовский, Майков, Полонский, Голенищев-Кутузов, Лишин, генерал Черняев, историк Шильдер, Александр Милюков со своей трубочкой, Тертий Филиппов. Политики никогда не касались, и разговоры велись только строго художественные.
Свободное копирование
