Под Рождество 1907 года я наконец смогла перебраться в свой новый дом и была очень рада зажить наконец в удобных условиях и с настоящим комфортом. Старый дом я продала Князю Александру Георгиевичу Романовскому, Герцогу Лейхтенбергскому.
Ко времени переезда еще не все комнаты были обставлены, но всякому известно, что, если самой не переехать в строящийся дом, он никогда не будет готов.
Дом вышел очень удачным, архитектор выполнил блестяще все мои желания.
Мои гости хорошо знали приемные комнаты и мои личные, но я гордилась больше всего хозяйственной частью дома, которую обыкновенно никто не видит. Я на нее обратила особое внимание при постройке и любила ею похвастать перед гостями. Я считала, что нельзя требовать от прислуги хорошей службы, если она плохо помещена, как это часто бывает. У моей прислуги были прекрасные, светлые комнаты, скромно, но с комфортом обставленные, и общая для них столовая, где был большой шкаф, в котором каждый имел свое отделение для хранения под ключом своих собственных предметов.
Кухня была моей гордостью, она была, можно сказать, шикарная, и часто после обеда я приглашала гостей полюбоваться ею. Мой французский повар Дени содержал ее в примерной чистоте и опрятности, и сразу после обеда, когда я показывала гостям кухню, она была в таком порядке, что можно было думать, будто никакого обеда там вовсе и не готовили. При доме был свой ледник и специальная холодная кладовая для сухих продуктов. Таким образом, в доме было всегда достаточно запасов, чтобы приготовить экспромтом обед.
Другой моей гордостью были две гардеробные комнаты, одна наверху, для моих платьев, вся обставленная дубовыми шкапами, в другая внизу, для моих костюмов и всего, что к ним полагалось: башмаков, туфель, париков, головных уборов и т. д. В каждом из четырех огромных шкапов имелась полная опись под номером всего того, что в нем находилось, дубликат которой я держала у себя. По этим спискам я могла всегда послать кого-нибудь привезти мне все, что было мне необходимо, это часто приходилось делать, когда я жила на даче, а костюмы были нужны в Красном Селе. Я указывала только номер шкапа и номера требуемых костюмов и относящихся к ним предметов.
По этому поводу однажды произошел довольно забавный случай. Когда я уезжала на дачу, я свой дом оставляла под охраной старшего дворника Денисова, георгиевского кавалера, безгранично преданного и честного. Я ему оставляла все ключи, и он один охранял дом. Но у него, несмотря на все его чудные качества, был один недостаток - он любил запивать. Чтобы удержаться от этого, он записался в общество трезвости, где при поступлении надо было обещать вина не пить, кроме одного раза в год. Мне понадобилось что-то из костюмов, и я послала в город свою подругу Ольгу Боркенгаген, которая жила у меня и которую мой дворник прекрасно знал. Когда она приехала, Денисов находился в дежурной комнате около подъезда, но на звонок отказался открыть дверь, так как именно в этот день он запил и боялся кого бы то ни было впустить, кроме самой хозяйки. «Мало ли что может случиться», - объяснил он потом. Так и не пустил мою подругу в дом.
У меня был, конечно, винный погреб. Он был наполнен чудными винами, которые Андрей для меня с особой любовью выбирал, и был устроен так, что я могла в нем давать ужины после спектаклей для любителей хороших вин, предоставляя им самим выбирать по каталогу то вино, которое каждый хотел. В погребе был и специальный шкап - со стаканами для каждого сорта вин. Эти ужины в погребе, среди бутылок вина, были оригинальны по своей обстановке и очень веселы. И вина выпивалось на них немало.
При доме, во втором дворе, были прачечная, сараи для экипажа и автомобилей, был коровник для коровы, которую приводили с дачи в город, чтобы сын имел всегда хорошее и свежее молоко, а при ней служила у меня коровница, Катя. Кроме того, была толстая свинья, любимица Вовы. В самом доме у меня жила козочка, которая выступала со мною в «Эсмеральде». Ее нужно было приручить так, чтобы она за мной ходила по сцене, и потому я ее сама кормила. Я брала ее с собой в театр, чтобы приучить к сцене и музыке. Она стала такой ручной, что даже снята со мною в моей гостиной, на коленях. У меня еще был мой любимый фоксик Джиби, неразлучный друг.
Проходя мимо моего сада, можно было видеть в нем гуляющих вместе: козочку, свинью и фоксика.
Свободное копирование
