Впрочем, была в Лаборатории и другая жизнь. В первый год меня "на новенького" выбрали профоргом и секретарём комсомольской организации. Приходилось гоняться за людьми за взносами, а потом всё пересчитывать для отчёта по 2-3 раза, причём каждый раз почему-то получались разные цифры! По комсомольской линии устраивала лыжные походы, заманивала на каток, летом - за город. А по воскресеньям и праздникам присоединялась к туристической компании из соседнего Института Морфологии животных (ИМЖ), в которой было много университетских друзей, и мы ездили и гуляли по заповедникам и вообще по Подмосковью. Пару раз приходилось ездить с лабораторной молодёжью "на помощь селу".
В то время неграмотное и неэффективное управление сельским хозяйством и нереальные налоги, оставлявшие оплату трудодней в колхозах («палочек», учитывавших количество труда на общественных работах) ультраминимальными, вынуждали колхозников всячески отлынивать от общественных работ. Во всяком случае, ни разу, работая в поле, мы не видели ни одного работающего человека.
Кто-то проговорился, что в выходные дни все уезжают на рынок и заняты в личном хозяйстве, которое тоже облагается налогом.
Поэтому, все кто мог, особенно сельская молодёжь, бежали в город - а паспортов колхозники не имели, и получить паспорт было нелегко. В результате многие деревни опустели, дома заколочены и разрушаются (покупателей нет). И сейчас ещё есть деревни, в которых остались одинокие старики. И нет ни магазинов, ни медицинской помощи. И в доперестроечные годы «на помощь селу» мобилизовали горожан – студентов, рабочих, служащих, военные части.
Конечно, в эту традицию внесли свой вклад разрушительные войны – гражданская и отечественная, неурожайные голодные годы. В Отечественную войну в колхозах работали школьники (я в том числе). А моя дочь Оля ещё в 1979 г. году с группой из свого 8-го класса ездила в Краснодарский край помогать собирать урожай яблок.
На моей памяти и в студенческие годы, и во время работы в Академии наук, мы летом ездили в село на прополку, осенью – на сбор урожая, а зимой в овощехранилища перебирать загнивающую картошку. А ещё, летом собирались студенческие стройотряды. Строили коровники и другие сельские сооружения. Там людей кормили и немного приплачивали. В общем, не как гордо говориться «Государство это мы», а государство нас…
У Владимира Высоцкого на этот счёт есть песня: - «Товарищи учёные» - от лица работяг или управляющих сельским хозяйством чиновников:
- Товарищи ученые! Доценты с кандидатами!
Замучились вы с иксами, запутались в нулях!
Идите, разлагаете молекулы на атомы,
Забыв, что разлагается картофель на полях.
Из гнили да из плесени бальзам извлечь пытаетесь
И корни извлекаете по десять раз на дню.
Ох, вы там добалуетесь! Ох, вы доизвлекаетесь,
Пока сгниёт, заплесневет картофель на корню!
Автобусом до Сходни доезжаем,
А там - рысцой, и не стонать!
Небось, картошку все мы уважаем,
Когда с сольцой ее намять!
…………….
Так приезжайте, милые, рядами и колоннами.
Хотя вы все там химики и нет на вас креста,
Но вы ж там все задохнетесь, за синхрофазотронами,
А здесь места отличные, воздушные места!
Товарищи ученые! Не сумневайтесь, милые:
Коль что у вас не ладится - ну, там, не тот аффект,
Мы мигом к вам заявимся с лопатами и с вилами,
Денечек покумекаем - и выправим дефект. 1973 г.
И тут мне не повезло. Все ехали со спальными мешками. В доме, куда нас поселили на ночлег, все не уместились, и несколько человек (конечно, и я!) устроились под открытым небом. И вдруг - дождь!
Кругом темнота, но поблизости виднеется какая-то крытая площадка, и мы, как кенгуру, "поскакали" к ней в своих мешках. Это было зрелище! И как меня угораздило, взобравшись на помост и выпрямившись, чтобы найти место для "лёжки", удариться лбом о балансир грузовых весов до крови и, как выяснилось потом, до сотрясения мозга. Нарочно не придумаешь. Меня чем-то перевязали, а наутро я со всеми усердно полола кукурузу, и вечером меня на грузовике привезли в поликлинику, там наложили швы и отпустили домой. Ещё три дня я пыжилась ходить на работу с головной болью и головокружением, с полдня меня отпускали домой, пока кто-то не надоумил меня пойти к невропатологу. Тот меня отругал и отправил на три недели лежать пластом в постели без книг, без радио. Оказывается, за эти четыре дня у меня начался арахноидит - воспаление паутинной сосудистой оболочки мозга (Arachna - паук), потом на работе мне дали отпуск и путёвку в дом отдыха (тогда это было бесплатно, оплачивал профсоюз). "Благодаря" этому я попала в Карелию.
Свободное копирование
