Однажды в Ницце ко мне подошёл во время работы невысокого роста человек, одетый в турецкий костюм и чалму (снималась картина «1001 ночь»).
— Узнаете меня? — спросил он.
Если бы это был даже мой родной брат, то, конечно, в таком наряде и гриме я бы все равно его не узнал.
— Нет, простите.
— Я Шкуро. Генерал Шкуро. Помните?
В одну секунду в памяти вспыхнул вечер.
Екатеринодар. Белые армии отступают к Крыму. Концерт. Один из последних концертов на родине. Он уже окончен. Я разгримировываюсь, сидя перед зеркалом. В дверях уборной появляются два офицера в белых черкесках.
— Его превосходительство генерал Шкуро просит вас пожаловать к нему откушать после концерта!
Отказываться нельзя.
Я прошу обождать. Ночь. У подъезда штабная машина. Через пять минут я вхожу в освещённый зал.
За большими накрытыми столами — офицеры его сотни. Трубачи играют встречу. Из‑за стола подымается невысокий человек с красным лицом и серыми глазами.
— Господа офицеры! Внимание! Александр Вертинский!
Аплодисменты встречают меня. Меня сажают за его стол.
Начинается разговор… О песнях, о красных, о белых…
Какая даль! Какое прошлое! Я вспомнил, как «гуляла» его конница в «золотом степу».
Много крови зря пролил этот маленький человек. И какой крови! Понял ли он это хоть теперь?
Экзотический грим восточного вельможи скрывал выражение моего лица.
— Надо уметь проигрывать тоже!.. — точно оправдываясь, протянул он, глядя куда‑то в пространство.
Свисток режиссёра прервал наш разговор. Я резко повернулся и пошёл на «плато». Белым мёртвым светом вспыхнули осветительные лампы, почти невидные при свете солнца… Смуглые рабы уже несли меня на носилках.
«Из премьеров — в статисты! — подумал я. — Из грозных генералов — в бутафорские солдатики кино!.. Воистину — судьба играет человеком».
Его тоже позвали. Он быстро шёл к своей лошади, на ходу затягивая кушак. Всадники строились в ряды…
Свободное копирование
