22 сентября 1914 года, Скопин
Саша теперь сдала государственные экзамены и стала самостоятельным человеком. Скоро получит место в земстве, а пока живет в Москве. Маня в Москву уехала 15 сентября. Теперь она курсистка, слушательница курсов им. Полторацкой.
В последнее время я стала замечать, что многие взгляды у меня начинают меняться. К лучшему или к худшему поведет это? Пока неизвестно. Определенные мнения пока не выработались. Сейчас многое не разрешено, а потому находится в расшатанном положении. Я стала замечать то, на что прежде внимания не обращала, вообще все представляется в другом свете.
Я неудержимо рвалась учиться, а главное, не учиться, а поскорей вернуться к шумной ученической жизни, где все-таки есть интересы, разнообразие. Дома ужасно скучно, делать нечего. Первый день я с большим удовольствием иду в класс. Там радостно встречают подруги. 'Наташа, ты почему без очков?' - спрашивает, подскакивая, шалунья Надя Соловых. 'Какая ты странная без очков, мы тебя не привыкли без них видеть!' - говорит серьезная, всегда здраво рассуждающая Оля Щепетильникова. Кто потолстел, кто поправился, кто подрос, у кого косы выросли и т.п. Шум, гам, хоть уши затыкай. Первый день все это было ново, но под конец занятий у меня от непривычного шума разболелась голова. Второй день наскучило сидеть за уроками. Замечается охлаждение. Но, я думаю, это просто непривычка. К нам поступили две 'новенькие' ученицы. Одна из Лодзи, из западной губернии. Там учебные заведения закрыты. Все ученицы с большим интересом следят за ходом войны.
Сегодня Мария Ивановна (учительница по истории) произнесла целую речь о подсказках. Что это вред ученице, обман учительницы и ложь по отношению к себе. Как мы ни опровергали это, она нас разбила по всем пунктам. Ее урок прошел в оживленных спорах - то о подсказках, то о войне, то о системе чтения и так далее.
25 сентября 1914 года, Скопин
Вчера в шесть часов вечера в гимназии был литературный вечер. Артист Долинский, комик, читал без суфлера и книги некоторые рассказы Чехова: 'Налим', 'Разговор человека с собакой', 'Житейские невзгоды' и много других. Мне первый раз приходится слышать комика. Как же хорошо он читал! Замечательно! Были гимназистки и реалисты. Зала дрожала от смеха и рукоплесканий. А какая выдержанность, какая легкость при переходе от одного голоса к другому. Эти рассказы уже на всю жизнь останутся в памяти. Порой, когда читаешь, и не обратишь внимания на суть рассказа, а здесь он именно суть-то и подчеркивает. Я сидела во втором ряду, а в первом ряду сидели учителя и учительницы. Около меня сбоку сидел инспектор реального училища. Мне прекрасно его видно. Видно, как он улыбается из-под усов, но сидит спокойно, его корпус не колыхнется. Как величествен он был в эту минуту. Рядом с ним сидит директор реального училища и наш председатель. Настоящий воробей, еще не оперившийся и в беспомощности махающий крылышками, так весь и трясется, того гляди вспорхнет и улетит.
Надо возвратиться к артисту. Он читает, видимо, увлекается сам, смех усиливается, становится все возбужденнее и возбужденнее. Когда он сверх программы показывает сценку из ученической жизни, то все приходят в экстаз. Смех усиливается, рукоплесканья тоже, где-то смеются до истерики, слышатся вскрикивания и басовые ноты реалистов. Все смешивается, шум невообразимый. Ушел артист, немного стихло, стали расходиться по домам. Но и на улице, и дома не могли успокоиться. До самого сна все время истерически хохотали. Зато голова и сегодня болит от вчерашнего хохота.
Пока стоят ясные холодные осенние дни.
