В Ростове я жил в бывшем купеческом одноэтажном особняке, состоящем из четырех комнат. Одну из них занимал руководитель Югвостбюро профсоюзов Сенюшкин (а после него — Захар Беленький с женой), в двух других комнатах жили мы с женой и сыном, а четвертая комната использовалась как наша общая столовая.
Меня все время не покидала мысль забрать к себе мать и младшего брата Артема (Анушевана). Дело в том, что после смерти отца в 1918 г. все заботы о них легли на плечи старшего брата Ерванда, которому мне уже давно хотелось помочь.
В свое время Ерванд работал около трех лет молотобойцем в кузнице Алавердского завода, принадлежавшего французской компании. Мне приходилось бывать у него на работе, и я видел, что это был каторжный труд, в особенности летом. В узком горном ущелье, где находился завод, всегда было жарко и душно. К этому добавлялась еще нестерпимая жара в самой кузне, где брату приходилось по 12 часов подряд бить тяжелым молотом по раскаленному докрасна металлу.
Потом Ерванда призвали в армию, а когда подошел срок его демобилизации, началась Первая мировая война, и он попал рядовым на фронт. Домой Ерванд вернулся в начале 1918 г. с Георгиевским крестом, полученным за храбрость, проявленную им на фронте. После армии решил переквалифицироваться и по примеру отца стать плотником. Прокормить семью ему было трудно, а я был лишен возможности в тех условиях помочь ему. Совесть меня мучила, что все заботы о матери, как и о младшем брате, лежат на плечах Ерванда.
Я, конечно, мог перевезти к себе мать немедленно, но меня удерживало от этого то, что, живя в деревне, она с братом все-таки была обеспечена хлебом, молоком и картошкой, а в городах России, в том числе и у нас в Ростове, тогда было еще очень голодно. Да и с жильем, как я говорил, было не очень-то свободно, и поэтому приходилось ждать.
Свободное копирование
