автори

1427
 

записи

194062
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Elizaveta_Shick » Путь отца Михаила - 9

Путь отца Михаила - 9

01.12.1917 – 31.12.1917
Киев, Киевская, Украина

Противостояние всё нарастает. В письме от 7 декабря: «Братоубийственная война пододвинулась к нам вплотную. Уже некоторые части нашего корпуса (Волынский полк) двинуты большевиками против Киевской Рады и по дороге разоружены украинцами. Среди солдат ведётся страстная агитация обеими сторонами. Вчера было у нас полковое собрание. Поставлен был вопрос: чью власть признать на территории Украины? <...> Голоса «разделились примерно поровну: 177 за рев. комитеты, 172 за Раду <...> Второй была поставлена резолюция: кто бы ни звал нас лить кровь на внутреннем фронте — Рада или комиссары — мы от этого отказываемся. <...> Резолюция прошла единогласно, что отнюдь не означает, что завтра же добрая половина голосовавших не возьмётся за ружья <...> Я не хотел голосовать за неё, потому что не могу скрывать от себя, что такого выхода, который ещё недавно казался мне таким спасительным, больше нет. Война идет, кровь льётся, и нейтралитет остаётся выходом только для Пилатов. <.................> Я не хочу этого, но не вижу иного исхода — вероятно придётся зарядить ружьё и стать в ряды тех, кто будет отбивать большевистский поход на Украину. Я думаю, что нет сейчас политически более важного, как то, чтобы на Украине большевики потерпели ту же неудачу, что на Дону.<...> Мой долг в этом пока — принять участие в том, чтобы толчок, даваемый Украиной, был почувствительнее и повразумительнее. <...> Не знаю сам, что ещё держит меня в полку. Во всяком случае, не чувство морального обязательства. Держит только нерешительность, которая усугубляется неизбежным упреком: я нахожу выход в бегстве, а те, кого я здесь оставлю? Этот возможный упрёк трудно переломить в себе, а надо, непременно надо <...> простите, что я жалуюсь и не придавайте значения моим вздохам. Я совсем не в упадочном духе, наоборот — готовлюсь к делу».

 

Развязка наступает всего через два дня. Об этом — уже в письме из Киева от 11 декабря: «Рубикон перейден, моя Наташа, — Рубикон гражданской войны. И страшно, но неотвратимо, и поэтому легко это сказать. В ночь с 8-го на 9-е группа офицеров и солдат бежали из полка, так как на другой день должно было начаться разоружение и арест не желающих подчиниться большевистскому револ[юционному] комитету.

Несмотря на большевистские разъезды, патрули, погоню броневиков, удалось добраться до ближайшей из станций, находившихся в руках украинцев. Теперь мы в Киеве. Солдаты разъезжаются по домам. Офицеры, и я ними,[17] будем поступать коллективно. Украинцы поступят в украинские части, прочие, и в том числе я, едем на Дон. Переходить на мирное положение я не чувствую никакой возможности. — Давно уже, верно больше года, я не знал, что такое чувство веселья. Но в ту ночь, когда мы бежали, когда мы вышли из оцепленного села — я почувствовал, что мне весело, как бывало весело в дни юности. И сейчас мне радостно, чувствую в себе дух предприимчивости и борьбы. Я решил, что ехать сейчас в Москву не стоит. Приеду повидаться, когда найду почву на Дону или в другом месте. <...> Благослови Наташа. Господь с Тобой. М.».

14 декабря, тоже из Киева, М. В. пишет: «...Чтобы не пересказывать истории нашего бегства, которую лучше когда-нибудь, Бог даст, буду вспоминать перед Вами вслух, — посылаю Вам копию заявления (которое мы подали Петлюре), где она в существенных частях рассказана.[18]

Теперь наша бежавшая компания рассыпалась. Солдаты разбежались по домам, большая часть офицеров склонна устраивать лишь свои личные дела, и только небольшая группа в 4 чел. (считая и меня) настроена общественно-авантюристично и собирается на Дон[19] В Киеве я нашёл все нужные связи, завязал сношения, получил интересные и удовлетворившие меня сведения (которые не решаюсь доверить почте) и решил ехать в Новочеркасск. Здешние их представители гарантируют содержание и работу. Едем группой через 2 дня. Я готов к неудаче, то есть к тому, что и на Дону найду бестолковщину, толчею, безделие. Но думаю, что никогда не поздно будет проститься с Доном, как простился с 55-м полком. А ехать в Москву и "демобилизоваться", не посмотрев и не узнав, что такое Дон — не хочется. Если не найду там дела, то завяжу хоть связи и привезу их в Москву. Это может быть полезным. Если обстоятельства дадут на Дону дело — всё-таки рассчитываю вскоре появиться в Москве — и к Вам тянет, и следует ещё приехать для организационных связей и информации. Так мне сейчас думается <....> Дайте руку, мой друг. Положитесь на меня: я ищу правого и настоящего дела. Призраком не обольщусь <...> Господь с Вами. М.».

 И ещё письмо из Киева — от 19 декабря.

«...Вот скоро Рождество. Мне мечталось, что мы проведём его вместе, а между тем разлука ощущается сильней и суровее, чем когда-либо. Приходится решать ответственные вещи <...>.

 Ничто внешнее и принудительное не держит меня вдали от Вас. Путь в Москву мне не заказан ничьей властью. Только голос совести велит ехать не в Москву, к делу мира, а на Дон, где собираются силы для борьбы.

Все эти дни я много взвешивал и обсуждал со своей совестью то, что мне следует делать. Я так спрашивал себя: что предпочесть — идти ли теперь же рядом с Вами взращивать посильно будущее возрождение России или окунуться в бурю страстей настоящего часа русской жизни? Вы знаете — сердце моё лежит к первому пути. И трудно мне вдали от Вас, и по существу моему мне ближе и роднее задачи мирной культуры. Но гром, неумолчно гремящий над нами, напоминает о наставшем грозном часе. Не час ли это последнего призыва? Не тот ли это час, который — упустишь, не  воротишь? Мне кажется — я много таких часов упустил. Теперь бьёт последний час. Надо идти на его зов. Видит Бог — я отдаю сейчас самое большое и дорогое, что есть у меня своего — возможность быть с Вами. Отдаю вдвойне: за себя и за Вас. Даете мне на это право? <...> Во имя Божье и Ваше это делаю. Пока у меня нет сомнения. Но как только оно возникнет, лишь только увижу, что нужно не то, что я выбрал, а другое — я сейчас же приеду к Вам.

Я ещё не уехал из Киева. Задерживает то, что хочется спасти оставшееся в полку ценное в техническом и денежном смысле имущество. Это предприятие оказалось довольно трудным, главным образом из-за невозможности получить вагоны от двуличной Рады. Но мы решили не бросать этого дела, не сделав всё возможное. Теперь, кажется, все попытки исчерпаны безрезультатно и в пятницу 22-го уедем в Новочеркасск. Говорю — уедем, потому что нас двое — я и один подпоручик. Все остальные мало-помалу рассеялись по домам. Грустен был этот процесс разложения и бегства. Слаб русский человек! <...>

 

Настал тот момент, о котором думали давно с содроганием, — когда солдатская толпа безудержно хлынула из армии. Она затопила уже Ю-3 дороги, захлестнула Московско-Киевско-Воронежскую, вместе с большевиками расстроила вконец Юго-восточные. Ещё немного — и уже нам не пробраться отсюда в Новочеркасск <...>. Сделаю всё возможное по приезде в Новочеркасск, чтобы хоть на короткое время приехать к Вам. Пишите мне пока в Новочеркасск до востребования...».

16.09.2013 в 10:22


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама