В старое, проклятое время на правёж клали на скамейку, а тут скамейки не было. Я лег на пол.
На пол я лег вниз животом, жду экзекуции. И вот экзикутор в лице старшего офицера с резиновой палкой в руках подошел ко мне, ноги мои заложил между своими ногами, с тем, чтобы я их немог (здесь и далее - орфография и пунктуация автора) раздвинуть и резиновой палкой стал наносить по подошвам ног ожесточенные удары.
От нанесения этих ударов у меня была сильная – нестерпимая боль, я стал громко кричать, но этот палач в офицерской форме, не переставал делать свое варварское средьне вековое дело…
Им этого показалось мало, палачи заставили меня встать к специально поставленному стулу задом к экзекутору, упираясь руками в сиденье стула.
И тот же палач, в офицерской форме, резиновой палкой стал мне наносить удары по голой заднице…
Били до полной потери моего сознания…
Избиение наконец прекратилось. Я не много пришел в себя, попросил глоток воды: мне его дали. Ну думаю экзекуция закончилась…
Но нет, второй офицер, на погонах с одной шпалой, взял в руки ту же резиновую палку, поставил меня к тому же стулу и в том же порядке стал меня избивать…
Но им этого показалось мало, снова меня положили на пол вниз животом мои ноги зажали между своими ногами и экзекутор с большим остервенением стал по подошвам ног наносить удары той же палкой.
Я с трудом терпел не выносимую физическую и нравственную боль: с сердцем было очень плохо, вот, вот оно выскочит из груди.
Я стал кричать очень громко, но это не помогло, экзекуция продолжалась…
И вот под действием вероятно экзекуции я невольно выпустил «ветер», тогда мои истязатели отскочили от меня, (как от ладана), они ведь с виду казались людьми благородными, не переносящие посторонних запахов, быстро открыли дверь для проветривания комнаты.
После этого я вздохнул и попросил у них глоток воды для успокоения сердечной деятельности.
Старший палач мне на это ответил
- Если подпишешь, то дам!
- Нет не подпишу, можете избивать сколько хотите, но все же не подпишу!
И глотка воды мне не дали.
Наконец, экзекуция закончилась, мне разрешили сесть, но сидеть мне было не возможно…
Старший палач, после столь трудной физической работы, как видно был сильно утомлен. Лег на диван отдохнуть.
Лежа не диване он притворился спящим, а сам украдкой с прищуренными глазами следил за мной, а его подручные в лице пяти лейтенантов, тоже отдыхали здесь, только сидя на стульях…
В моей экзекуции не учувствовал мой следователь, чему я был очень рад. Мой прогноз оправдался, что он меня бить не будет; но то что он говорил «и тебя ждет такая же участь» оправдался.
Что крик и плачь, который я слышал сидя в следовательском корпусе , в ночное время, был не инсценировка, а действительность…
В этой комнате меня продержали примерной 4 часа.
Но вот старший палач соизволил открыть свои очи и дал распоряжение, чтобы я одевал сапоги.
Только, что я стал одевать сапоги. От сказал « а что, как видно мы его мало били! Смотрите он еще сам одевает сапоги!».
- Я ему ответил «хорошо постарались! За это вам Спасибо!»
После этого меня вывели из экзекуторской комнаты и два солдата препроводили в свою камеру, куда я еле, еле дошел. Сильно болели отбитые подошвы ног.
Только, что я лег в постель, у меня из глаз невольно потекли слезы. Перед моими глазами предстала вся эта варварско гнусная картина экзекуции.
Мне невольно вспомнились те времена, когда везде и всюду на Руси царила розга и розга: школе. На конюшне помещика, в казарме, в полицейском и сыскном управление и т.д.
Но потом они были уничтожены, и вот «правеж» все же возобновился и когда? и где?...
Мне было обидно и стыдно, в особенности, когда следователь мне объяснил, что это гнусное, варварское дело они… «делают с разрешения партии и правительства».?
Палачи, истязатели делая свое гнусное дело считали, что они делают государственно важное дело. Надо было видеть с каким наслаждением они смаковали это позорное дело для Советского гражданина и члена КПСС. Я еще тогда не был исключен из партии, а был исключен лишь в марте м-це 1955 г., просидев в лагере без месяца 14 лет.
Мне было обидно и больно, что эти палачи делая свое варварское дело прикрываются именем Великим Советским Союзом. Именем Великой Коммунистической партии…
Своими садистскими методами эти палачи старались опорочить не в чем не повинного члена партии, чтобы под их избиением он показал сам на себя, что он есть изменник Родине, предатель партии, и этим они хотели оправдаться перед партией и правительством, что они не винных людей не берут, в особенности членов партии. И вот мол смотрите они, сами добровольно своими подписями подтверждают, что они враги народа…
И только спустя 15 лет, со дня моего ареста, как Центральный Комитет КПСС вскрыл весь гнойник царивший в органах НКГБ и МВД под руководством матерого врага Народа Берия и его ближайших соратников – Рюмина, Аббакумова и ряда других работников и все это делалось во имя культа личности…
Вошел в камеру, мой сосед спал.
Утром встали, позавтракали, я своему соседу не обмолвился ни единым словом о производимой надо мной экзекуции, считая, что этим позорным делом делиться с иностранцем не следует, мы эти временные позорные явления, как ни будь внутри себя переживем, без вмешательства и сострадания со стороны…
