На этой печи и готовили свой нехитрый приварок, получая на базе в неподалёку за сопкой, сухим пайком продукты. Окошка как такового - не было, а было отверстие, размером в 50-60 см проделанное, в 3-4 брёвна и заделанное марлей, чтобы летом не залетали комары, а зимой - заделывали снегом. Людей в таком таёжном домике было человек 10-12. Охраны - никакой. Начальства тоже не было.
Работа наша состояла по разбитой сетке делать проходку разведывательных шурфов. Они проходились поперёк ключа, на расстоянии 20-ти метров друг от друга и размером 1,6x1,25 метра, в общей сложности, площадью 2 м.кв. и глубиной до 10 метров, т.е. до скальных, пустых, не содержащих рассыпных, содержащих золотых пород. Проходку вели путём пожогов. С вечера закладывали в шурф дрова, зажигали и оставляли до утра. Оттаивало до 40 см. Каждое углубление в 20 см, выкладывали в отдельности на поверхности шурфа по порядку для дальнейшего промывания и установления содержания золота. Был у нас десятник, который вёл учёт выполненной работы. Содержание оказалось незначительное, малоперспективное, и нас вскоре перебросили, на прииск "Экспедиционный".
Питание не обеспечивало затраты энергии на труд и борьбу с холодом, мы уже физически скоро "сдали". Я в это время заболел куриной слепотой. Ровным счётом стал плохо видеть всё.
Прибыв на прииск "Экспедиционный", там, к нашему прибытию были поставлены брезентовые палатки. Поставлены железные печи из бочек и кругляка, 2-х ярусные нары. В это же время прибыло из других мест много нам подобных.
Лагерь был не обжит. Из-за нехватки поблизости дров, сушняка, а в сторону отходить за дровами охрана не разрешала, в палатках было холодно. У времянки хозяйничали более сильные и рецидивисты, бытовики. Лагерная столовая и пекарня работали плохо, с перебоями, и это всё отрицательно отражалось на положении заключённых. Появлялись первые доходяги - кандидаты на кладбище под сопки. Шёл Февраль-март 1938 года.
Нормы выработки не выполнялись. На работе задерживали более положенных 10-ти часов. Начала вступать в свои права цинга. Ко всему - апатия, тяжесть в организме, вялость, сонливость, ко всему безразличие. Зубы шатаются, хоть вынимай по очереди до последнего.
Нам немного повезло. Прииск "Экспедиционный" оказался не совсем перспективным и меня в составе других, отправляют с "Экспедиционного" на прииск "Журба" этапом. Прииск "Журба" был уже обжитый. Работа лагерников налажена. Мне же судьба уготовила работать на участке "Солнечный". Участок "Солнечный" находился от прииска на расстоянии 6-7 км. Людей на участке было человек 15-20. Охраны у нас не было. Из производственного начальства был начальник - инженер Алямский, помощник Никулин П.И.
Работала у нас неглубокая шахта - Наклонка, на глубине 10 м. Входили по штольне. Бурили шпуры до 1 п.м. глубины. Взрывники подрывали и золотоносные пески на коробах вывозились лямками двух человек на поверхность в отвал для складирования.
В последствии эти отвалы в октябре-декабре 1938 года промывались в зимний период, промывались в тепляке.
Позже, в конце 1939 года, нас с участка "Солнечный", перевели во вновь открываемый участок от прииска "Журба". На этом участке мне пришлось работать, видимо, до марта 1941 года. Работал в разных бригадах. Зимой отвозили "торфа" (верхний слой породы), в отвал на лямках в два человека, а летом из забоев по трапам добывали золотоносные пески и на машинах-тачках, которые мы звали "марки "ОСО", два ручка и колесо". Обыкновенная тачка. Вместимость тачки - 0,10 м.куб. Удельный вес Кольских пород - 2,0.
Было время, физически слабел, и было, когда очень производительно работал.
Было так, что на тачках я с Володей Заруцким, работавшим до ареста на заводе "Красный Октябрь" г. Сталинграда, вывозил по наклонной торфов, конечно, с насыпкой, и опрокидыванием в отвал, по 50 тонн.
Свободное копирование
