22 июля 1937 года, состоялось заседание выездной сессии Военного трибунала пограничной охраны по Винницкой области.
Был объявлен состав членов Военного трибунала, обвинения, защиты и заседателей. Спросили меня о моём согласии или отводе состава трибунала. Может быть, я был в некоторой зависимости или подчинении, которое может неправильно отразиться на неверном решении трибунала.
Правда, я был, будучи в полковой школе, в подчинении лейтенанта Сорокина, который был командиром взвода курсантов школы. Я в отношении Сорокина возражений не высказал. Это был удивительно честный, добрый человек. Очень трудолюбивый в отношении освоения нами, курсантами, всех тех нехитрых на первых порах, но так необходимых военным, знаниях.
В отношении защитника я высказал отвод, мотивируя тем, что он не может меня защитить, т.к. я его только сейчас услышал его фамилию, и он со мной ни разу не встречался, и что он не знает ничего из моего дела: как он может защищать то, чего не знает?
Посовещались и решили продолжать заседание Военного трибунала. В итоге, как я написал, - 5 лет тюремного заключения с последующим поражением в гражданских правах на три года. Этим поражением гражданских прав я "воспользовался" при выборах в Верховный Совет СССР после войны 1941-1945 гг. Когда у нас на Колыме, избирался Леонов. После вынесения приговора, на "второй" день, подали под меня повозку, состоящую из Столыпинского вагона, со всех сторон зарешеченного, добротного вагона, и направили жележнодорожным путём в г. Проскуров - ныне г. Хмельницкий.
По приговору, мне было дано право на обжалование решения Военного трибунала - 72 часа. Вообще я решил не пользоваться этим правом. Находясь в тюрьме Проскурова, такие заключения мне доказывали, что нужно писать кассационную жалобу, больше не дадут, да и терять - нечего. Сдался, на третьи сутки передал собственноручно написанную жалобу. На эту жалобу в непродолжительное время пришло решение: "Рассмотрено, оставлен без последствия".
Людей в камерах было набито как вшей в загашнике. Негде повернуться. Зловонья от испражнений и скученности невыносимое. Спали и на "парашах". Затем этапом направили в Винницкую тюрьму.
Ну а в Винницкой тюрьме народу было ещё больше и скученней. Передачи заключённым в Проскурове и Виннице передавали, да и свидания были. У меня же - ни свидания, ни передачи - не было.
Свободное копирование
