В тридцатых годах, во время твёрдых заданий и ликвидации кулачества как класса, я так был напуган этими событиями, что работая в г. Болохово в свои 19 лет, боялся появляться в гостях у своих родителей и не посещал их по полгода и более, боясь никого уже не встретить, хотя Болохово находилось на расстоянии 8 км. Прошло это лихолетие. Прошло стороной, не попали мы на Соловки, хотя ушла наша коровушка.
Наступил 1935 год. Осенью меня, 1913 года рождения, призвали в РККА. Брат Лёня, 1915 года, добровольно уходит в Болошовское лётное училище. Там заболел малярией. Был отчислен на поправку на год. Затем меняется место службы и он зачисляется в более благоприятное место пребывания против малярии. Иркутское лётное училище он и окончил. Участвовал в ВОВ на Южном направлении (Кавказ), имел 13 правительственных наград и вот в 1988 году - умер.
Я уже на службе оказался в Воложском погранотряде. За время службы, окончил полковую школу. Был командиром отделения в полковой школе и на заставах. Имел 8 поощрений и ни одного - взыскания.
Шёл 1937 год. Обстановка за рубежом и в стране была напряжённая. Это я видел воочию, смотря на сопредельную Польшу через 3-5-метровую пограничную речку Збруч. Польские тогдашние руководители (Пилсудский, Рыдзысмыгл, Бек) были настроены недружелюбно. Польские солдаты, встречаясь на дозорных дорогах через Збруч, не иначе говорили как: "Курва-большевик".
Граница нарушалась в обоих сторон довольно-таки часто, а внутри страны процветал культ Личности (как потом об этом сказали). Культ Сталина процветал везде и всюду. Шли повальные аресты, суды, тройки и военные трибуналы.
Разбирательства и справедливости - ни на грош. Судили в розницу и оптом. Судили всех, кто хоть чем-то оказался подозрителен. Судили и даже очень часто, того, кто пробывал в застенках и централях, и ел царскую тюремную баланду. Арестовывались довольно-таки заслуженные государственные деятели.
Арестовывались заслуженные маршалы, генералы, адмиралы. Арестовывались, судились, и некоторые ликвидировались. Среди многих - Тухачевский, Якир, Уборевич, Балицкий, Эйдеман, Фельдиман, Прокофьев, Агранов, Путка, Посташев, Радека, Деребас, Любченко, Ваковский, Коссиор, а впоследствии Блюхер, и т.д.
Чем эти потери можно оправдать?
Пришёл июль 1937 года. 1 июля пришли двое вахтёров особого отдела и арестовывали меня, голубчика. Следователь погранотряда Евсюков завёл на меня дело 2 июля 1937 года.
Вот, со 2 июля 1937 года, начался отсчёт моего нового существования. 22 июля 1937 года состоялось заседание выездной сессии Военного трибунала погранвойск по Винницкой области УССР. Итог: 5 лет тюремного заключения и 3 года поражения в гражданских правах. Очень меня страшила формулировка "тюремное заключение". Разрешилось это совсем просто. Отсиживать в тюрьме мне не пришлось, и я через четыре месяца уже был на просторах Колымских сопок.
Формулировка обвинения мне была очень строгая и солидная, которую я помню и посейчас. Таким образом, за дискредитацию вождя трудящихся всего мира тов. Сталина И.В., руководителей партии и Советского государства, колхозного строительства, советской торговли и советской прессы, приговорить...
Шла первая половина 1937 года, по радио и в печати всё время сообщалось о раскрытии "врагов народа" и совершении над виновниками расстрелов; больших сроков лишения свободы.
Теперь напишу подробнее, о составе моего преступления.
Свободное копирование
