В Париже в то время было столько русских, что выходило несколько ежедневных газет, ежемесячных толстых журналов, десятки издательств, русских ресторанов и кабаре, были русские лицеи и школы, летние лагеря для детей и подростков, при каждом православном приходе была воскресная школа, Кадетский корпус продолжал свою деятельность, политические движения и партии самого разного толка жили активной жизнью, общественная и культурная жизнь била ключом. Франция двадцатых годов, оправлялась после тяжелейших ран первой мировой войны и экономически набирала обороты. Те кто из эмигрантов помнит то время не из книг, все говорят, что Франция вплоть до мирового кризиса 1929 года жила на подъеме и даже весело, но, конечно, эта атмосфера в малой степени касалась русской эмиграции. Социальная защита и помощь неимущим, а тем более эмигрантам, только начинала обретать конкретные действия. Было страховое обеспечение по болезням, но это было частное страхование, которое могли себе позволить люди работающие и откладывающие деньги на случай болезни или госпитализации. Люди без работы, без дипломов и профессий не могли рассчитывать на социальную помощь от государства. Первая русская эмиграция (впрочем как и другая) могла занять место только среди наименее квалифицированной части… пролетариата, то есть совершенно «люмпенизироваться», что и произошло почти со всеми слоями русского общества. Более того, по сравнению с французским рабочим, русский эмигрант мог рассчитывать на мизерный заработок, и даже получив работу, он никогда не был уверен, в завтрашнем дне, при малейшем промышленном кризисе предприятия он первый увольнялся. Конечно это жестокое социальное неравенство, тяжело сказывалось на морально-психическом состоянии людей. Это унижение было даже двойное, так как многие из эмигрантов обладали специальностями, и общественно- политическим положением, «весом», в России, но всё это было совершенно непереносимо «автоматически» на Запад. Нужно было всё начинать с нуля, проходя круги ада унижений, просьб и нищеты.
Елизавета Юрьевна с тремя детьми, мужем и матерью оказалась в самой гуще событий и переустройства жизни. Софья Борисовна Пиленко (урож. Делоне), её мать, всю жизнь оставалась опорой, поддержкой и стержнем семьи. Даниил Ермолаевич в равной степени (даже после развода) был помощником и деятельным участником во всех начинаниях Е. Ю. Счастье, что они были окружены в Париже близкими по духу и деятельности людьми.
В продолжении зимы 1925-26 годов тяжело болела маленькая Настя, а 7 марта 26 года она скончалась.
Е. Ю. не отходила от постели умирающей дочери и до нас дошли страшные рисунки умирающей Насти, которые датированы буквально по часам. Смерть девочки, так же как и смерть в своё время любимого отца потрясла её. Это странное определение «несправедливости» смерти, о котором она писала и говорила в юношеские годы после кончины отца, сейчас обрели другие формы. Тогда она замкнулась и почти озлобилась на Бога, всячески пытаясь разобраться в чём же «Его справедливость и за что наказание?». А сейчас, в свои 34 года, она написала следующее: «Сколько лет, - всегда, я не знала, что такое раскаянье, а сейчас ужасаюсь ничтожеству своему. Ещё вчера говорила о покорности, всё считала властной обнять и покрыть собой, а сейчас знаю, что просто молиться-умолять я не смею, потому что ничтожна». И дальше она пишет «Рядом с Настей я чувствую, как всю жизнь душа по переулочкам бродила, и сейчас хочу настоящего и очищенного пути не во имя веры в жизнь, а чтобы оправдать, понять и принять смерть. И чтобы оправдывая и принимая, надо вечно помнить о своём ничтожестве. О чём и как не думай, - больше не создать, чем три слова: «любите друг друга», только до конца и без исключения, и тогда всё оправдано и вся жизнь освещена, а иначе мерзость и тяжесть…» Эти строки, можно считать поворотом и уже настоящим началом её пути, к которому она так долго готовилась, перед ней открылись как она сама говорила «ворота в вечность и законы вчерашнего дня отменились» и у неё «выросли крылья». И по её же выражению - это называется «посетил Господь». И смерть девочки, не парализовала душу её страхом, не замкнули её на своём горе, произошло чудо, она увидела ясную цель, свой жертвенный путь, без остатка отдать себя на Любовь к ближнему своему.
Свободное копирование
