25 Февраля . Солнца нет за облаками?
Или солнца нет за облаками?
Что вы туманитесь, почему вы пасмурны, как природа, или солнца нет за облаками?
Пасмурно с намеком на весенние туманы, когда чувствуешь, что за туманом солнце весеннее, и так зовет начать что-то совсем иное, как будто нет и не было прошлого и только вечно новое начало жизни. Зарождаются удалые вольные начинания в пространстве русском бесконечном, как вселенная, и эта тяга в пространство сочетается как-то и с чувством уюта родной земли.
Я русский человек, потомок тех самых защитников европейской «культуры», которые столько лет сами не знали, что спасали Европу от Азии. Я такой русский человек, который пропьет, променяет и растащит всю свою родину, а европейская святыня, чужая ему, но отдаленно-прекрасная — на нее не посягнет. И вот почему я никак не могу участвовать с вами в походе на Европу, которая непременно будет разрушена до основания, если власть очутится в руках «беднейшего из крестьян».
Конференция баб и козий загон (Рабпрос), бывший диакон Казанский (большевик ныне) живет, кормится, подворовывает у советской власти (казна!), а когда доходит до совести, то расшибает себе лоб в клятвах верности большевикам, клянется и Христом, и Богородицей, и весь этот энтузиазм диаконский имеет источником его единственный козырь: снял сан, оставил дьяконство (в газетах было даже напечатано, что на каком-то собрании диакон Казанский разорвал свою рясу).
Недра земли разверзнулись (бабы приехали на конференцию). Ясли:
— Не отдадим вам своих детей!
— Мы вас освободили от свиней и коров!
— Уж и освободили!
— У вас мужики (дезертиры) прячутся под юбками.
— У вас жиды в штанах.
Прозелит из большевиков:
— Наши комиссары теряют свое родное здоровье…
После вопроса о яслях:
— Теперь переходим к транспорту.
— Какое же это верноправие ! (В красном платке баба перечисляет все беды.) Верно, делегаты? Верно! — И хлопнула руками. — Верно!
Аплодисменты. И она аплодирует.
— Мы толстоухие: слушали, слушали и ничего не поняли…
— Я родом крестьянка слободы Задонской: мужик пьяница, мужик нечесаный, у мужика ума нет, а поди вот куда мужик вышел, всем светом командует.
— Поступиться куском свинины я не прочь, да ради кого.
— Мы будем осушать болота, и когда осушим, земли много будет, машины работать будут, а мужик будет выходить только присматривать.
Два сфинкса
Гроднер (зав. отдел. народ. образ.) держал речь к интеллигенции (Рапрос), и она ему, необразованному рабочему, казалась таким же загадочным сфинксом, каким казался интеллигенту простой русский народ. И вот он, этот прежний сфинкс, разгадан: у этого шахтера в кармане револьвер, волосы напомажены густо, речь его претенциозная, нахальная. Но как он ни дерзает, все-таки где-то в душе чувствует, что сфинкса-интеллигенции ему не разгадать никогда, и пусть эта елецкая интеллигенция стала такой, что сама не сознает своего значения, все-таки за нею где-то скрывается недоступное этому шахтеру (сфинкс молчит: ни одной песенки не спето, ни одного стиха…).
Гроднер: самолюбие, злоба, практика; ему никогда не понять сфинкса-интеллигенции: свободы, творчества, личности. А что в простом народе не могли понять интеллигента: его… (сравнить и развить).
Писарев и Зинаида Ивановна: оказалось, что интеллигентность их была только внешней (чувство непереходимой черты — это исчезло из сознания, и интеллигенция впала в большевизм). (Через обывательство в большевизм.)
Свободное копирование
