В школах, где я учился, никогда подобного не было, но какие-то ребята, сейчас не помню, кто и что, рассказывали, что в их классе отъявленного негодяя наказали лишением имени. Его не били, не унижали, не заставляли есть собачее дерьмо, а просто – вычеркнули его имя и дали вместо него, абсолютно нейтральное «ОН».
Этот выродок, на перемене, разговаривая с одноклассниками, выяснял, кто из них не выучил урок или что-то не дорешал в тетради, а потом, перед занятием, доносил учителям. Большинство учителей на этого маленького гада (говорили, что он не вышел ростом) не обращали внимания, кроме училки русского языка. Из них получился отличный дуэт – он узнавал, а она вызывала к доске. Двойки сыпались, как из рога изобилия.
Но, лафа не бывает вечной! Мало-помалу соученики стали догадываться, что без чьей-то помощи, училка не может так точно вычислить невыучившего. Ну а далее – дело техники – предателя нашли. Почему его не отметелили – не знаю. Может побоялись, а может быть решили наказать его всерьез и надолго. Побои что? Пройдут!
А он стал изгоем – без имени. Всюду его стали называть «Он», «Ему», «Его» и так далее. Даже в присутствии учителей его не называли по имени. И директор школы ничем не мог помочь – прямого нарушения дисциплины нет. Подумаешь, назвали «он» - неоскорбительным русским местоимением, это не «скотина», не «гад», не даже «ябеда».
Так прошел весь пятый класс, а к шестому все настолько привыкли к подобному обращению, что начисто забыли имя этого предателя. Его называли «он» уже не за грехи, а больше по привычке. А в девятом классе «он» неожиданно ушел из их школы. Никто не поинтересовался почему и куда.
Второй, подобный, случай мне рассказывали уже в 1979 году ребята с проспекта Мира. У них в первом классе сдавали тетрадки на проверку. Тот, кто знал, что результатом проверки станет «двойка», на перемене вытащил свою тетрадку из училкиной сумки и, поскольку девать ее было некуда, запрятал в свой портфель. А его сосед по парте видел это и, на уроке, прилюдно, показал училке где спрятана тетрадь.
Двоечник обиделся до глубины души и перестал называть своего соседа по парте по имени. А так и говорил: «Сосед». «Это – соседова ручка», «позови соседа»… имя у парня стерлось полностью. Он осознал свою вину и больше так никогда не поступал. Но… опять же сработала привычка… зла и обид на него уже никто не держал, вот только привыкли называть его «сосед», так и осталось это слово его школьным прозвищем. Он и сам к нему привык и, не обижаясь, откликался на него.
Свободное копирование
