Второе ружьё я приобрёл, когда пошёл в 8-й класс. Это была одноствольная переломка ИЖ-5 выпуска примерно 30-х годов, а может быть и раньше, 24 калибра. Самое интересное в том, что как и где я -его приобрёл, и куда оно делось позднее - совершенно не помню. -Этот калибр ружья уже был средним от самого маленького, 32 калибра до самого ходового 16-го. Из него можно было взять и крупную птицу не сильно далеко, да и пуля у него была уже достаточно массивной и пригодной для стрельбы по небольшому зверю, но только в убойные места. Щелей и люфтов в местах примыкания ствола к коробке не было. Однако это тоже был достаточно редкий калибр и найти для него гильзы было непростой задачей. Припасы для снаряжения гильз в магазинах не продавались вообще. Как приходилось добывать порох я уже писал, но нужна была и свинцовая дробь разных размеров. Её все изготавливали сами. -Шли на свалки и искали обрезки бронированного свинцом кабеля. -Снимали броню, резали на кусочки и плавили в банках на костре. На кусках доски вырезали длинные желобки примерно 7 на 7мм. И в -них разливали свинцовый расплав. Потом эти свинцовые прутки молотком обжимались ещё на 2 мм.. После этого начинался процесс протяжки этих прутков до нужного диаметра. Протяжка - это кусок металлического -уголка, где в 2 ряда насверлено примерно 10 отверстий от 5мм. и -меньше с шагом 0,25. Протяжка крепится на столе и процесс начинается с того отверстия, куда почти не проходит пруток. Плоскогубцами пруток захватывается и тянется на себя и так через все отверстия -до нужного размера. За это время он сильно удлиняется, но эта работа требовала огромных затрат физических сил. --После протяжки прутков производилась их резка на отдельные цилиндрики с высотой равной их диаметру. Делалось это на специальной дроборезке и не требовало больших физических затрат. Затем этот материал помещался в дробокатку и путём долгого вращения верхней крышки вручную достигался нужный результат. Причём чем дольше длился процесс обкатывания, тем круглее получались дробинки. Капсюли можно уже было купить в магазине коробками по 1000 -штук. Использованные капсюли выбивались специальной выколоткой из гвоздя.
Весь процесс заряжания производился вручную.-- С приобретением этого ружья и знакомством с новыми ребятами, -которые жили на Горном посёлке,в основном Шапкиными В. и А., сильно расширились места моих походов на охоту. Если раньше мы ходили только вниз по реке, то теперь мы стали посещать верховья Ваграна выше БазыN2 примерно на 10 км., а также и в стороны от реки. В 1950 году в нашей школе образовался целый новый класс, третий -по счёту 8"В". Это пришли дети, жившие в п. Петропавловское и Горном посёлке, закончившие где-то в том же районе школу-семилетку. В этом классе у меня сразу появилось много хороших знакомых ребят, с которыми у нас всю жизнь были хорошие отношения - Витя Останин, Слава Чудинов, Володя Шаламов, Петя Матюшенко, Володя Шапкин. С последним то и связаны, в основном, все наши походы, поэтому я его семью опишу несколько подробнее. Жили они почти на краю Горного посёлка по адресу Гоголя,43. Большая семья, трое детей, в 1956 году родился четвёртый. Кроме Владимира, который был старше меня на год, была у них дочь Альбина, 1937г. рождения и ещё сын Анатолий где-то 1939г. рождения. Отец их, дядя Митя, работал слесарем на растворо-бетонном узле, стоявшем недалеко от дома. Мать, тётя Катя, занималась, в основном, домашним хозяйством. Бывали мы у них довольно часто и после окончания школы. Я не помню случая, чтобы родители когда-то сидели на стуле или диване и смотрели в потолок - они всегда были в работе, то ли во -дворе, то ли дома.У них было хозяйство - большой огород, теплицы, скотина. Всё требовало корма и ухода. Дети им тоже помогали по мере возможностей, особенно дочь, которая много занималась домашним хозяйством.
Этой же осенью они меня сразу взяли с собой на охоту. Пошли в район БазыN2. Идти туда 12 км., но дошли и там остались ночевать. Осенью в любую погоду мы старались в тех районах ночевать в зародах сена, которых в тех краях было много. Где-то на расстоянии полметра от земли приподнимался сбоку пласт сена и туда -заползал человек и снова всё ставил на место. Не страшен никакой дождь, ни холод. Делаешь свободное пространство в районе головы, накрываешься капюшоном и спишь до утра без задних ног. В тот раз, возвращаясь обратно, в районе Боксит, мы заметили на дере-вьях тетеревов. Начали приближаться к ним и в этот момент метрах в -10 от нас с земли взлетела крупная птица. Я не целясь, прямо навскидку, не подняв даже ружьё до плеча, выстрелил. Летун прямо комом грохнулся о землю. Подбежали, подняли - оказался тетерев-косач. -Большая часть дробового заряда угодила в него, т.к. расстояние было небольшое и дробь не успела разлететься. Это была моя первая дичь, добытая на ружейной охоте. Конечно надо признать, что попадание в него в большей мере было случайным, т.к. в те ранние годы я ещё не знал правил стрельбы "влёт", не имел до этого никаких навыков. Однако все участники были весьма удивлены таким точным выстрелом. --Дома страшно удивились такой дичи. Бабушка обработала его и сварили суп с лапшой. Правда, при еде всё ещё попадались дробины. -Вообще косачи (тетерева) очень осторожные птицы. На открытых пространствах к сидящим на деревьях невозможно подойти ближе, .чем -на 80-100 метровое, т.е. за пределами досягаемости ружейного выстрела. В особые времена года , которые я опишу в других главах, можно оказаться к ним и очень близко.
Запомнилась охота с Мишей Потаповым. Познакомились мы с ним в школе примерно в 7 классе. Несмотря на молодость, среди нас школьников он выделялся своей недетской рассудительностью и неторопливостью. Позднее оказалось, что его родители и мои тоже были знакомы ещё на Брянщине. Как они попали на Урал спрашивать я не стал, но Миша среднюю школу не закончил и пошёл работать. Постоянных отношений мы не поддерживали, а виделись часто, т.к. он жил в частном доме напротив Викуловых. Однажды он предложил мне сходить вдвоём на охоту на Даньшу. Свой выбор он объяснил тем, что там у них свой дом. В принципе это неблизко - 15 км. И мы пошли с ночёвкой. Посёлок оказался совершенно безлюдный, но все дома были целы. Расположились мы на ночлег в доме Миши. Вечером я походил по посёлку и меня не покидало ощущение, что вот сейчас из ближайшего дома выйдут мои родители, которые работали здесь в начале 40-х гг., и мы встретимся. И я всё искал загородку около дома, где сфотографирован отец. Увидел я и магазин Торгсина, где он работал в 1940 году. Располагался он на взгорке при въезде в посёлок. Но чудес не бывает, и рано утром мы вышли в лес. Места эти даже по сегодняшнему времени глуховатые, а тогда тем более. Там водились и лоси, и медведи. Нас же интересовали птицы типа рябчика и глухаря. Охота на глухаря осенью без собаки имеет мало шансов на успех и может носить только случайный характер, а рябчиков мы немного нашли на пищик. Мне это место понравилось и ещё не однажды я туда ходил пешком и плавал по Ваграну. Из других походов по Ваграну хорошо запомнились охоты в местности под названием "Ляги". --Пройдя от станции Бокситы вверх по правой стороне Ваграна 3-4 -км. уходим перпендикулярно руслу по квартальной просеке тоже около 4 км. Уже за полкилометра до места начинаются болота, а на самом месте открывается целый ряд озёр, соединённых перешейками. -Зеркала их достаточно большие, до сотен метров в поперечнике, но подходить к их берегам людям со слабым сердцем и расшатанной нервной системой я бы не рекомендовал. Так называемая "суша", по которой приходилось ходить, представляла из себя сросшиеся сфагновые мхи, под которыми было несколько метров тины и воды. Ступаешь как на большую подушку, нога погружается до колена, а кое--где и выше и тотчас выступает вода. Если эта подушка прорвётся, то человек просто исчезнет в этой трясине. --Для охоты в таких местах нужна соответствующая экипировка - резиновая лодка, утиные чучела, заранее построенные свои шалаши--скрадки. У нас ничего этого не было, кроме желания поохотиться. Там был уже свой постоянный контингент охотников, которые всё это имели. Они же построили на границе леса избушку с печью и нарами. В избу нас пускали только в случае наличия мест. Иногда приходилось спать и под нарами, на земле.
Буквально рядом с избушкой проходили весенняя и осенняя тяги вальдшнепов. Поэтому когда заканчивалась утиная охота, мы изредка переключались на вальдшнепов. -Однажды пришли туда уже поздно вечером и обнаружили, что все озёра были забиты пролётной уткой, в воздухе стоял птичий гомон. Подойдя к чистой воде, мы увидели стаи перелетающих уток, а также и сидящих на воде. Сделали по одному выстрелу уже в темноте, но достать ничего не смогли - решили охоту начать рано утром. Легли спать. Народу было немного - всего человек 5. Только начало светать, как мы уже были на ногах и пошли к озёрам. Стояла тишина. Подойдя ближе, мы не увидели ни одной утки. Оказывается это была большая стая на пролёте с Севера, сели сюда подкормиться и отдохнуть, и где-то перед рассветом они все снялись и ушли дальше на юг. Однако больше всего на уток я любил охотиться "с подхода". Ходил по берегам Ваграна, как вниз от города, так и в верховья выше Боксит. Вниз чаще всего один, а вверх -с ребятами, но один раз ходил далеко вверх один с ночёвкой в стоге сена. Утром проснулся и только высунул голову, как с зарода слетел огромный ястреб - тетеревятник, изрядно напугав меня. Идя по известным берегам, я хорошо знал -все курьи, заливы, где могла сидеть утка. Соответственно и подкрадывался к таким местам. Обычно в конце сентября почти каждый год выпадал первый снег, который осаживал всю пролётную утку на открытую воду рек и озёр. Я этот момент не упускал и всегда шёл на реку. Такая охота длилась день или два. Снег переставал идти и утка -уходила дальше на юг.
--Интересной была также охота на рябчиков - весенняя и осенняя. Позднее весеннюю запретили. Обычными местами их обитания были берега малых речушек и ручьёв, заросшие черёмухой и наличием ельника вокруг. Они охотно откликаются на пищик, который хорошо имитирует их пересвист между собой. Если охотник удачно откликается на свист, то рябчик начинает перелетать к нему, при этом раздаётся характерное хлопанье крыльями. Иногда заметить его было чрезвычайно трудно, особенно когда он прижимается к стволу ели. В таких случаях я стрелял в место посадки, чаще всего удачно, т.к. он некрепок на рану и попадания одной - двух дробин для него было достаточно. Много рябчика было по берегам Ваграна выше 2-й -Базы, в долине речушек Большой и Малый Лих, вытекающих из района болот Ляги, .а также в долине ручья на правой стороне Ваграна -напротив старого моста около с.Высотинка. --Пару раз стояли на тяге вальдшнепов - мы их и за дичь то не считали. Одна тяга была в районе полуподземной избушки на р.Исток, вытекающей из оз.Крылышкино. Птицы летели, но попасть нам ни разу -не удалось. Второй раз стояли на Лягах, несколько раз палили, но попал один раз Володя Тимофеев. Очень долго искали упавшую птицу и не нашли. Летели они низко, на высоте вершин деревьев. Тогда мне пришла мысль забраться на стоявшую рядом берёзу, мимо которой они летели, чтобы более прицельно стрелять. 3алез, хорошо там устроился, приложил ружье к плечу и жду их характерное "хорканье" во время полёта, но так и не дождался - ни один больше не полетел. В один из походов в верховья Ваграна Володя Шапкин сбил влёт серого гуся.-- На крупную боровую дичь - тетеревов и глухарей мне в те молодые годы не везло. Тетерева на ружейный выстрел не подпускали, а глухарей я видел, но добывать их лучше всего с собакой, которая их облаивает на дереве до подхода охотника. Но собак у нас не было. Конечно, хороша была бы охота на токах, но хорошие тока были далеко на Запад, к Уральским горам, да дорогу туда показывали только самым близким людям или хорошим друзьям. Таких знатоков в нашем окружении не было. Вообще охотничьим премудростям я учился, в основном, по книгам, как специальным, так и полухудожественным и документальным.-- В середине 50-х годов я регулярно начал выписывать журнал -"Охота и охотничье хозяйство", где почерпнул очень много полезного в этой области. Однако практических навыков охоты на различную дичь и в разных условиях нам получить было негде - всё приходилось осваивать самим, совершая при этом массу ошибок.-- Даже при правильном подборе дроби и заряда нужно было возможно точнее определять расстояние успешного выстрела из ружей разных калибров и систем. Из наших ружей это расстояние колебалось -от 20 метров до 40-45. Импортные, типа "Зауэр" или "Зимсон" могли -успешно поражать и до 60 метров. Особенно сложной была стрельба -"влёт". Здесь нужно было точно определить не только высоту пролёта (или расстояние), но и дать правильное упреждение. Без такого умения охота на водоплавающих была малоэффективна. Первые годы я расстрелял массу боеприпасов по уткам, но результат был единичный, пока один из хороших охотников не дал мне совет - стрелять с поводкой ружья за целью, давать упреждение один корпус вперёд на -крупную утку и два корпуса на чирка. И стало хорошо получаться, но уже на Севере, в 60-е годы. В районе были и зверовые охоты - стреляли лосей, как по лицензиям, так и без них, .браконьерским способом. Дважды я видел шкуры отстрелянных медведей. Одного взяли на берлоге недалеко от Крутого Лога, в сторону Высотинки, другого застрелил Викулов Т.И. во время сбора ореха в районе Уральского хребта. Оба были небольшими, видимо, годовалыми пестунами. Вообще страсть к охоте стала у меня с возрастом угасать. Я никогда не стрелял из жалости ни зайцев, ни лосей - не мог. Хотя один лось на глазах у меня переплывал р.Ятрия, а я один на моторке возвращался с утиной охоты. Я просто заглушил мотор и наблюдал за ним метрах в 10. Он вышел на берег, отряхнулся, обернулся посмотрел на меня и -не спеша пошёл в лес. Последний раз я стрелял и добыл серую куро-патку в 1980 году в г.Семипалатинск-21. Ружьё продал в 1993г.
Стихийные бедствия. Пожары. Наиболее крупный пожар в жилом секторе города произошёл в декабре 1948 года. Учились мы во вторую смену и как часто бывало зимой, свет отключили. Шёл урок рисования при свечах. Тут примерно в 6 часов в окне класса стали появляться какие-то посторонние блики света, которые через несколько минут усилились настолько, что стали видны сполохи какого-то огромного пламени. Причём событие это происходило в сторону нашего дома. Сказали, что загорелся жилой дом. Так как много учеников жило в таких домах, то многие просто были отпущены с уроков. Я тоже побежал туда. Горел двухэтажный двухподъездный брусовой дом - общежитие на углу ул.Комсомольской и нашего переулка (рядом со стоящим сегодня там магазином N1). Огонь охватил уже весь дом, стоял гул и треск, пламя поднималось на десятки метров вверх, и явственно слышен был звук подсасываемого со всех сторон воздуха в это гиганское пекло. Ближе 50 - 70 метров жар был просто нестерпим. Горящие головешки этим мощным потоком забрасывались на деревянные крыши соседних домов, в том числе они попадали и на наш дом. Меньшая часть пожарных расчётов поливала водой горящий дом, большая же часть поливала стены рядом стоящих домов и с их крыш снимала головешки.
Водопроводов на улицах тогда ещё не было и пожарные, израсходовав воду из бочки, ехали куда-то далеко за новой порцией. Дом этот был с общими длинными коридорами, по которым огонь распространяется очень быстро. При пожаре погибло 2 человека. Кроме того дома эти, довоенной постройки, возводились из кондовых, с неизвлечённой ранее смолой деревьев, за 10 лет высохли и горели, как порох, совершенно неудержимо. У пожарных тех лет не было никаких шансов остановить разгоревшийся в таких домах пожар. На меня это событие произвело неизгладимое впечатление на всю жизнь и я всегда побаивался жить в деревянных домах. Кстати говоря, наш дом тоже несколько раз загорался, правда, на чердаке, около печных труб, но вовремя гасили. --Пожаров в городе было ещё много, и на моих глазах тоже, .но в основном, на небольших промышленных объектах и частных домах.
Наводнение В 1950 году с начала лета вдруг зарядили непрерывные дожди. Вагран начал быстро прибывать. Вообще - то затяжные дожди на равнинной части не вызывают особых сложностей с пропуском повышенной массы воды через русла рек. Проблемы возникают в том случае , если дожди одновременно с равниной начинают идти в горной части хребта, где ещё лежат снега. В тот год это и случилось. Вода начала бурно прибывать и затопила практически всю пойму Ваграна. Были затоплены даже свинарники на Крутом Логу. Скорость течения рез ко возросла, по реке плыли какие-то строения, брёвна, мусор. Следы этого наводнения были видны много лет. Ещё более крупное наводнение произошло в конце 90-х годов. Тогда в Серовском районе было снесено несколько сотен жилых домов, сильно пострадал и наш район.
Школа. Ч.2-я
Предметное обучение в старших классах иногда способствовало выявлению склонности учащихся к каким -то дисциплинам, но далеко не у всех. У меня, например, за этот период так и не выявилось чёткого пристрастия к чему-либо, а любимые предметы менялись в каждых классах, причём, по моему убеждению, очень много зависело от преподавателя, его знаний, умению иногда нестандартно донести свои знания до учеников. У нас в классе было много учеников, имевших отличные оценки по тем или иным предметам, но я сейчас не могу назвать ни одного, кто бы проявив яркое пристрастие в школе к той или -иной дисциплине, пошёл её изучать дальше в университет или институт. Некоторые предметы и их преподавателей я попробую описать.--
Военное дело.
Началось его изучение чуть ли не с 4 класса и продолжалось почти до окончания школы. Первые годы его вёл Иван Петрович Филиппов. Фронтовик, получивший тяжёлое ранение в голову ( у него выше лба хорошо была видна вмятина черепа, которую он закрывал чубом волос), знал своё дело очень хорошо. В школе было 2 комнаты, где в специальных ящиках хранилось учебное оружие, причём это были не какие-то муляжи, а настоящее, только с просверленными отверстиями в казённую часть ствола. Мы изучали ручной пулемёт Дегтярёва, автомат ППШ, трёхлинейную винтовку Мосина образца 1931г., кавалерийский карабин с укороченным стволом, пистолет ТТ, гранату Ф-1 и -РГД-42. Учёба носила не какой-то умозрительно отвлечённый характер, а имела цель научить профессионально с ним обращаться. Все эти виды оружия нами собирались и разбирались почти не глядя на них, автоматически, и как правило, на зачётное время. Диски автомата и пулемёта набивались учебными патронами также на время. Широко применялось учебное прицеливание оружия в цель со специальных станков каждым учеником. Потом подходил преподаватель, проверял точку прицеливания и указывал на ошибки. С 7 класса начали регулярно стрелять из малокалиберных винтовок в тире, ещё позднее из пистолета Марголина. И конечно, не обошлось без муштры - в неделю раз обязательная ходьба строем с оружием и без, шаг простой и шаг парадный, и т.д. Обязательное изучение уставов. Занималась этим делом только мужская часть класса. Мне это дело вполне нравилось, особенно стрельба из МК -винтовки. Тут у -меня были даже некоторые успехи - к 10 классу я выполнил норму 3-го спортивного разряда. Тогда нужно было выбить 90 очков по мишени N7 на 50 метров. С пистолетом дела были значительно хуже. И вообще с этих занятий я на всю жизнь полюбил пулевую стрельбу. При всякой возможности принимаю участие и в соревнованиях, и хожу везде в тиры для стрельбы из пневматических или электронных винтовок.
Физика и математика.
Начиная с 8 класса и до окончания эти предметы вёл Анатолий Иванович Волков, видимо лучший в городе преподаватель этих предметов. Знал он эти курсы превосходно. Систему преподавания им я бы назвал суховато - рациональной. Он не "выкладывался" перед всеми учениками без остатка, а всем давал одинаковый уровень, но при -этом выделял учеников, которые проявляли повышенный интерес к той или иной дисциплине, старался их привлечь к решению задач повышенной сложности. Любую задачу он решал и отвечал на любой вопрос. Если он не мог это сделать на текущем уроке, то говорил, что скажет об этом на следующем, и всегда это делал. Оценки по этим предметам у меня были неплохие, но в 10 классе возникли какие-то мелкие проблемы с тригонометрией. Пришлось позаниматься у него дополнительно и все вопросы были сняты. --Он также хорошо готовил и проводил всякие физические опыты в лаборатории. Был человек спокойного характера, не замкнутый, мог и пошутить на уроках. Всем ученикам он нравился и пользовался у них непререкаемым авторитетом. Кроме этого он был очень хороший музыкант-великолепно играл на баяне, знал струнные инструменты, обладал абсолютным слухом. Изредка баловался и композиторским творчеством. На все праздники готовил концертные номера и сам аккомпанировал хору. Когда мы учились в 10 классе, он привлёк учеников и создал музыкальный квинтет, который выступал 2 февраля 1953 года на традиционном вечере-встречи с выпускниками школы. Играли - Фурманова Маня(фортепиано), Волков А.И.(баян), Виноградов А.В.(гитара), Чудинов Слава(балалайка), Гавриил Мухортов (мандолина). Играли вальс "На сопках Манчжурии" и что-то ещё.
Жили они в своём доме на берегу Ваграна, вели своё хозяйство. Покос для заготовки сена у них был на берегу Ваграна , 3км. выше от Базы N2. Мы его знали и во время походов на охоту в его стоге сена не ночевали - берегли. Волею судеб через 21 год после окончания школы мы с ним оказались соседями в многоквартирном доме по ул. Свердлова, 19. Я знал, что он иногда подрабатывает настройкой пианино и позвал его однажды к себе. Инструмент он настроил великолепно, на 2 раза, но деньги взять отказался. При этом сказал: "Ты мне окажешь другую услугу, но попозднее!" Через месяц, в конце апреля 1975 года, он зашёл ко мне и попросил меня съездить с ним 1 мая в г. Серов встретить с поезда его дочь с маленьким ребёнком. Я тотчас согласился, хотя опыта вождения машины у меня было ещё совсем мало - я её приобрёл полгода назад. Ехать надо было к 8 часам утра. При расстоянии в 100км. это надо было выезжать не позднее 5 утра. Погода была обычная для этого времени года - около 3 - 5 градусов тепла , грязи не было. Встали мы с ним в полпятого, попили чаю и вышли на улицу - пейзаж совершенно изменился. За ночь выпало около 20 см. снега и на улице ни одного следа. Вывели из гаража машину и поехали. Мы были первыми на всей трассе до Карпинска. Машина шла тяжело, "в натяг", скорость не превышала 70. И тут на пустынной дороге между Волчанкой и Карпинском я даже и не понял что произошло - машина вдруг мгновенно на дороге начала крутиться вдоль вертикальной оси, сделала около трёх полных оборотов и её выбросило на левую обочину. Сам я только крепко держался за руль. Анатолий Иванович спокойно сидел и не суетился. Я до сих пор не знаю, где допустил ошибку. Скорее всего я добавил резковато газку, пытаясь чуть увеличить скорость, одно из колёс пробуксовало и машину начало крутить. Обошлось без последствий. Успели к поезду вовремя.
История.
Предмет вела Нина Дмитриевна Городенцева - великолепный педагог и большой знаток истории всех времён. Человек совершенно увлеченный своим предметом. Ей никогда не хватало времени на уроке, чтобы завершить какую-то тему. Дома у ней была очень богатая библиотека, поэтому нам она рассказывала не тот учебник истории, который лежал у нас на партах, а всё намного шире. Спрашивала она нас нечасто ,но по первым предложениям, по характеру речи, по широте охвата темы она быстро определяла кто чего стоит. Очень часто быстро садила на место, точно выставляя оценку. Зная её самозабвенную любовь к предмету, мы иногда использовали это дело. Если на уроке предстоял опрос на какую-то для нас малосимпатичную тему, то заранее договаривались, что кто-то из учеников, чаще всего Женя Гатовский, в начале урока задаст ей вопрос о каком нибудь, к примеру, малоизвестном деятеле из средних или более поздних веков - у ней тут же загорались глаза, начиналась лекция о деяниях этого человека, его жёнах, детях и любовницах. Все очень внимательно слушали и тут всегда неожиданно звенел школьный звонок, и времени закончить, как всегда, не хватало. Мне история нравилась и одно время я прочитал много исторических романов. Под их воздействием, уже позднее, я хотел поглубже изучить эпоху Наполеона и приобрёл отдельные тома "Всемирной -истории". А с возраста 30 лет во мне проснулся интерес к Новейшей -истории, особенно к периоду с 1930 года по 1945год. - период Второй мировой войны. Приобрёл много литературы и прочитал массу мемуаров того периода. Вообще, уже учась в горном институте, я на каникулах встретил Нину Дмитриевну, и она мне сказала, что я напрасно пошёл туда учиться, что лучше бы пошёл учиться на гуманитарное направление. -Наверное она была не права - историей вполне можно заниматься как хобби. Но тогда такого слова не было в обороте.--
Химия.
Предмет вела Мария Макаровна Бучинская. Говорили, что она не педагог, а инженер-химик, но мы не могли сказать лучше это или хуже. Предмет она знала отлично, была требовательна и не терпела разгильдяйства. Чуть-что могла и выставить за дверь с урока. Все уловки учеников, чтобы избежать опроса, она знала и на них не поддавалась. Занималась она с нами 4 года - с 7-го по 10-й класс. В школе была большая аудитория для лабораторных занятий физикой и химией, а из этой аудитории отдельные двери вели в кабинеты физики и химии отдельно, где и хранилось специфическое предметное оборудование. И как ни странно в эти трудные годы было много разных химреактивов. В 7 классе у меня химия как-то не пошла. Во-первых, я не почуствовал к ней интереса, во-вторых, видимо, был не очень внимателен на уроках уже по первой причине. Такая ситуация должна была привести к какому-то кризису. И он к весне состоялся - у меня в журнале появилось много двоек, которые надо было исправлять - иначе я не допускался к годовому экзамену с переносом его на осень и перспективой оставления на второй год. Пришлось взяться всерьёз и что-то действительно выучить, что-то вызубрить, но удалось дойти до экзамена и его сдать. На этом моя "химическая" эпопея не закончилась - Мария Макаровна надолго запомнила ученика, который с небрежением отнёсся к её предмету. Неожиданно в 8 классе у меня возник к химии повышенный интерес, вплоть до того, что я даже дома смешивал в банках какие-то простейшие реактивы и наблюдал за их поведением. Естественно, я стал заглядывать в учебники и темы старших классов (я всегда это делал по интересующим меня предметам). К концу 8-го класса я вышел на твёрдую четвёрку и мой интерес только усиливался. В 9 и 10 классах у меня в четвертях уже было больше пятёрок, причём в 10 классе за 3-ю и четвёртую четверть у меня были пятёрки, выпускной экзамен я сдал тоже на пятёрку, но в аттестат она мне поставила "4". Я с ней говорил на эту тему и задавал вопрос "почему?", но она твердила только одно - так я оцениваю твои знания.
Мне 2 раза пришлось сдавать вступительные экзамены в горный институт, но химию я оба раза сдал на пятёрку. Я приходил к ней потом после каждой сдачи экзамена. Объяснял, что даже в институте мои знания оценили на "отлично" - она была непреклонна в своей оценке. Я до сих пор не знаю, что за этой её позицией стояло - нежелание признать свою ошибку, искренняя вера в свою правоту или ещё что-то третье - так и останется тайной тех лет. Однако я на неё обиды не держал - уровень и прочность знаний, которые я получил в школе оказались настолько крепкими, что даже почти не посещая в институте лекции по общей химии в течение 2 учебных лет(4 семестра), мне удалось удовлетворительно сдать экзамен. Ещё вспоминается случай в лаборатории. На нескольких столах на горелках грели какой-то реактив с соляной кислотой. Неожиданно одна из реторт взорвалась и обрызгала лицо ученика Толи Евсеенкова. Поднялся страшный переполох, Мария Макаровна очень испугалась и стала промывать ему лицо раствором соды и чистой водой. К счастью, всё обошлось без последствий - Толя впоследствии стал вертолётчиком.
Русский язык и литература.
Предмет вела Эльвира Жановна Мейер. В школе она появилась где-то в 1947 году. Очень спокойная, доброжелательная женщина, она никогда не повышала голоса, но слушали её беспрекословно. Безусловно пользовалась у учеников непререкаемым авторитетом. Думаю, в те годы она была лучшим преподавателем этого предмета в городе. В старших классах она была у нас неоднократно классным руководителем, изредка меняясь с А.И.Волковым. Моё отношение к этим предметам было вполне спокойное и я никогда не ждал от них каких-то "подвохов". В те -годы я уже много читал художественной и специальной охотничьей литературы, писал вполне грамотно, не допуская ошибок в написании слов. Сочинения на заданную тему я писал, как правило, сразу набело, без черновиков. Хотя подавляющая часть учеников сначала писала черновик. Единственным исключением был выпускной экзамен. Там я писал сначала черновик. Иначе было нельзя, т.к. давалось 5 часов времени и если бы я сдал сочинение через час - полтора и вышел, то это могло быть расценено нехорошо. Ошибки я допускал только в расстановке запятых, и то редко. Оценки получал и там и там "4"и "5". Правда, пятёрок было меньше. Проскакивали и тройки. Стандартная причина снижения оценки у меня была - не до конца раскрыл тему, либо грязно написано. Я не исключаю, что таким образом Эльвира Жановна хотела немного подстегнуть меня и заставить получше поработать, потому что резерв для этого у меня был, и я без чрезмерных усилий мог получить оценки и получше, но иногда мешала мне лень - матушка, которая, как иногда говаривала моя мама, родилась раньше меня! Этим и заканчивались основные школьные предметы. Из других заслуживает упоминания изучение иностранных языков (в нашей школе - немецкого). В те годы, как я позднее понял, не стояла цель научить основную массу учеников читать и говорить на иностранных языках, чтобы они не общались с приезжающими в страну иностранцами, не слушали зарубежные радиоголоса, не могли читать инопрессу. Железный занавес на границах не давал возможности свободно выехать туда и вернуться назад. По большому счёту подавляющему числу жителей страны в таких условиях иностранный язык и не был нужен. Люди, профессиональная деятельность которых протекала за границей, либо они дома вели работу с иностранцами, имели возможность получать блестящее знание языков в специальных закрытых или полузакрытых учебных заведениях Москвы и Ленинграда. Учёные и инженеры, которым по работе надо было читать иностранную техническую литературу, изучали язык либо самостоятельно, либо ходили на всякие курсы с репетиторами. Поэтому в школах языки в большей степени изучались формально путём зубрёжки. Разговорной речью не владело подавляющее большинство учителей, да она, за редкими исключениями, и не культивировалась в классе. Даже выпускники одного из московских пединститутов, где готовились переводчики,сносный синхронный перевод технических разговоров могли делать только через 2-3 года пребывания в стране. А что же тогда говорить про выпускников обычного областного Иняза, которые приходили работать в средние школы!.
Положение резко изменилось сегодня, когда открылись границы и подавляющее большинство людей сразу обнаружило свою неприспособленность к западному миру из-за незнания языков, незнакомства с их техникой и технологиями. Сейчас уже несколько лет открывается огромное количество всяких курсов на эту тему, но то что упущено в молодые годы в школе, уже трудно догонять, да и квалифицированных преподавателей, как всегда, не хватает. Правда, в некоторых гимназиях и школах сейчас уже дают неплохое знание языков, привлекая для обучения носителей языка. Но когда ещё вырастет это поколение! Как и в любом коллективе, в школьном классе есть свои , чем то выдающиеся ученики. Некоторых я не могу не упомянуть.
Кондрашов Витя. Он появился у нас в 5 классе и был вполне шумноватый паренёк.Чуть позднее мы узнали, что отец у него работал начальником лагеря заключённых. Где-то с 7 класса в наше школьное бытиё вошла лагерная терминология, причём принёс её из дома Витя. "Зона", "БУР", "вахта", "конвой", "ЗэКи" - эти слова мы слышали в классе чуть-ли не каждый день из его рассказов и задолго до первой повести на эту тему А.И.Солженицына. При этом охрана у него всегда выглядела этакими героями, а ЗэКи., как он их презрительно называл - недоумками. Явно домашние разговоры взрослых.
Гатовский Женя. --Появился он у нас с начала учёбы в 8 классе. Гатовский Женя и Огвоздин Виталий.1952 г. []Гатовский Женя и Огвоздин Виталий. Семилетку он окончил -в Москве, где и жил постоянно. Отец его приехал работать по договору на СУБР юрисконсультом. С его матерью он не жил. -Первым же своим появлением в классе он сразу обратил на себя внимание - высокий, красивый брюнет с умным взглядом. Он был старше -нас на 2 года -с 1934 г. рождения. Такое отставание он нам позднее объяснил болезнью, которая была у него в костях. Я не знаю, что это было, но ему раза 2 долбили дырки на костях бедра и прочищали. --Когда на уроке физкультуры он разделся. то весь класс просто обалдел -настолько великолепно он был сложен. Очень мощный торс с большими бицепсами, и чуть прослабленные ноги - характерное сложение гимнастов. Он действительно имел уже спортивные разряды по гимнастике и боксу, выступал в Москве на юношеских соревнованиях. Сразу же ему доверили открыть в школе спортивные секции по гимнастике и боксу. Все мы видели живой пример как стать сильным и многие ринулись к нему в секции. Сам он объяснял свою стать тем, что с 12 лет начал заниматься гантелями, а потом только другими видами спорта. На снарядах он работал хорошо - крутил "солнце" на перекладине и брусьях, почти выходил на "крест" на кольцах, чисто работал на коне. В боксе же вообще не было ему равных, и он, иногда потехи ради, боксировал сразу с двумя ребятами. --Ходил он чаще всего в курточке свободного покроя под галстук, галифе и сапогах, чем резко и сразу выделялся среди нас, салажат. Видимо был дружен со своим отцом, потому что часто называл себя Евгений Игоревич.
Какой то их близкий родственник в Москве был академиком - экономистом. Имел близкое отношение к написанию последнего нашумевшего на всю страну труда И.В.Сталина - "Экономические проблемы социализма в СССР", который в конце 1952 года изучала вся страна. И мы в школе тоже. Сидел он на последней парте и учился хорошо. Ему легко давались и точные науки, и гуманитарные. Уровень его общего развития был, безусловно, выше среднего и на полголовы выше нашего. Его любили спрашивать учителя-гуманитарии по наиболее сложным вопросам. Они знали, что его ответы будут значительно шире учебника, что было полезно и для нас. Для нас, ребят, он был во многих областях знаний безусловным авторитетом. Когда в начале марта 1953 года сказали, что Сталин тяжело заболел и посыпались незвестные доселе нам слова, как -"дыхание Чейн-Стокса", "коллапс", то мы за разъяснениями обращались только к Жене. Видимо, дома эта проблема у них живо обсуждалась с отцом и утром он нам давал исчерпывающую информацию. -К учителям с такими вопросами было обращаться совершенно бесполезно, т..к. они были люди взрослые и хорошо знали чем может для них закончиться "неправильный" ответ. Когда объявили, что Сталин умер, девочки у нас плакали. Мы же только думали о том, как же мы будем жить без него. Хотя в возрасте 17 лет человек уже способен сообразить, что люди вечно не живут и в любом случае жизнь будет продолжаться и после смерти главы государства. --Я с Женей был в хороших отношениях - ходил к нему в спортивные секции, разговаривали по многим вопросам, но дома у него никогда не был, да и он не изъявлял желания прогуляться куда -нибудь на природу - это был рафинированный горожанин. Мне он иногда говорил, что если бы к его телу приставить мои ноги охотника, то был бы идеальный человек. --Девочки со всех трёх классов к нему явно неровно дышали, но он почему-то к ним ко всем был совершенно равнодушен и ни к которой не выказывал особых знаков внимания. Этот феномен я не могу понять до сих пор. Ведь если мы были совсем зелёные, то он был на два года старше нас.
Школу он закончил легко и получил серебряную медаль без натуги. Да золотая, в принципе, ничего дополнительно и не давала кроме излишней нервотрепки во время учёбы. Документы на учёбу он сдал в Московский институт стали и сплавов им.И.В.Сталина (так он тогда назывался) и вернулся жить к родной матери. Институт этот он очень высоко оценивал.Позднее точной информации о нём было крайне мало - то он выступает на первенстве Москвы по боксу, потом якобы бросает институт, то ли берёт академический отпуск. В 1964 году я был в командировке в Москве и обратился в адресное бюро города с просьбой сообщить его место жительства. К своему удивлению мне дали его точный адрес- М.Сокол, а потом куда-то ехать на автобусе ещё. У меня не хватило времени съездить к нему.Женя должен был стать известным человеком, и он обладал для этого всеми необходимыми качествами. Но почему-то этого не произошло. Женя был настолько неординарной личностью, что с появлением у меня компьютера в 1999 году я его постоянно набирал в поисковиках, но про него не было ни строчки. И только в 2012 году появилось первое упоминание его фамилии и имени. Вторая жена Гатовского - Светлана Ковба - написала мемуары, и в нескольких коротких очерках описала совместную с ним жизнь. Она дала мне его домашний телефон, и я позвонил, но на разговор он не пошёл по какой-то надуманной причине. Вероятно, жизнь его обкатала так круто, что он резко сократил контакты с окружающим миром и поэтому его нет и в социальных сетях. Хотя вполне хорошо себя чувствует и до сих пор тягает двухпудовые гири.)
Начала музыки.
Ещё один толчок к увлечению музыкой дал Лёня Виноградов. Когда он в 1948 году начал учиться в Уральском политехническом институте, то увлёкся там песнями под гитару и прочей, как тогда говорили, -"лёгкой" музыкой. Приезжая домой на каникулы, он пел массу песен под собственный аккомпанемент на гитаре, собирая при этом всех родственников, которые слушали, чинно рассевшись на стульчиках кругом. Потом он стал привозить хорошие пластинки и песни в исполнении Петра Лещенко, записанные рекордером на использованных рентгеновских плёнках -"Голубые глаза", "Татьяна", и много других. Из пластинок часто звучали "Танго-Сильва" и "Фокс-Сильва" в исполнении Л.Утёсова, "Весельчак". Вот эти весёлые ритмы и определили на всю жизнь мою любовь к джазу. Мама, послушав -Лёню, в 9 классе купила мне старенькую семиструнную гитару, на которой я не только не мог играть, но даже настроить.
Позвал однажды домой Стасика Виноградова - он мог -что-то понимать в этом деле. Действительно, он по ладам настроил гитару и показал мне 3 аккорда - Ре-мажор("ёлочку"), ля- и до-мажор -("кольцо") - так они тогда в просторечии назывались. Больше он ничего показать не мог и пришлось мне искать знатоков-самоучек. -К счастью, таковые оказались в параллельном классе - Слава Чудинов и Гавриил Мухортов. Жили они в с.Петропавловское в своих домах. -Слава жил в такой же семье, как и я - бабушка и мать. Отец у него погиб перед войной. Он работал кассиром и на него напали во время перевозки денег в Покровск-Уральский. (Эту историю мне рассказала мама ещё давно.) Слава был талантливым музыкантом - самоучкой., имел абсолютный слух и сносно играл на гармошке, гитаре, мандолине, балалайке и, естественно, мог настроить все эти инструменты. Самостоятельно выучил азы теории музыки и мог нас, неучей, потихоньку приучать к ансамблевой игре. Позднее он отлично освоил игру на баяне. Начались мои хождения к нему домой, где мы часто музицировали под его руководством. Этим же делом с нами занимался и Гавриил, и некоторые другие приходящие ребята из села. Там - то я и получил первые навыки игры в небольших ансамблях. Позднее уже, прослышав про наши посиделки, нас привлёк А.И.Волков для игры в школьном ансамбле. Играли мы, в основном, репертуар из мелодий русских народных песен, популярных в то -время вальсов. Слава неплохо знал и основы нотной грамоты.
Я решил тоже этому делу немного поучиться. Купил самоучитель игры на семиструнной гитаре Сихры и пытался самостоятельно осилить это дело, однако без советов знатока дело продвигалось чрезвычайно туго. В общем - то так у меня и не хватило времени и терпения самостоятельно и прилично изучить нотную грамоту, (если это возможно было без преподавателя сделать). Слава закончил школу и не стал испытывать судьбу, а сразу поступил в сельскохозяйственный институт на факультет механизации, куда совсем не было конкурса. Во время учёбы мы там с ним несколько раз встречались. Потом он институт бросил - я не знаю по какой причине, вернулся домой и стал работать музыкантом в детских садах города. В начале 70-х мы с ним жили в одном доме, по Ленина.6 , около треста "Бокситстрой". У него уже был сын около 7 лет, но с женой были какие-то проблемы. Позднее он всё-таки получил какое-то музыкальное образование, так и оставшись профессиональным музыкантом. Я же начал ещё увлекаться лёгкой музыкой и джазом. Первое исполнение по радио на моей памяти лёгкой музыки произошло 8 ноября 1953 года. Передавали праздничный концерт,посвящённый 7 ноября. И вот объявили музыку А.Цфасмана "Цветущий Май" - раздалась вдруг никогда не слышанная мною по радио музыка - фокстрот. После этого исполнения т.н. лёгкая музыка, запрещённая ранее, хлынула просто лавиной, в которой я уже "купался" в институте. В 1951 году я впервые услышал пение А.Вертинского. Кто-то из уча щихся принёс на школьный вечер танго "Магнолия" (В бананово--лимонном Сингапуре), которое мне очень понравилось. В то же время мне мама рассказывала, что до войны выступал очень известный певец Вадим Козин с песнями и романсами. Потом он куда-то -пропал - говорили, что его посадили. Уже будучи студентом, я на Свердловской барахолке на ул.Щорсав 1955 году купил старенькую довоенную пластинку с песнями в его исполнении -"0сень" и "Любушка", которые -крутил много раз. И уж совсем не думал, что в 1957 году увижу в городе афишу: "Только один концерт. Проездом из Магадана - Вадим Козин". Конечно, я сходил на него. И уж полной неожиданностью для меня была телевизионная встреча с ним в середине 90-х годов, записанная в Магадане - городе , где он остался жить навсегда, освободившись из лагеря.
Спорт
Активно заниматься спортом мы начали с 8 класса, особенно после прихода в школу Жени Гатовского. В 7 классе мы участвовали в лыжных соревнованиях - старшеклассники шли на 10км., -а более младшие -на 5. Лыжная трасса начиналась внизу ул.Ватутина, затем трасса выходила на просеку высоковольтной линии в районе стадиона, потом шёл очень длинный тягун на г. "Трёх братьев", спуск в долину р.Вагран и возврат к месту старта. Пятикилометровая трасса не включала подъём на гору, а шла по равнине. Тогда же я пошёл на 5 км. и проскочил свой свороток, пошёл на тягун 10км. дистанции, страшно устал на подъёме, несколько раз упал на спуске, и когда пришёл к финишу -там уже практически никого не осталось, чтобы зафиксировать мой результат. Однако первый неудачный опыт лыжных соревнований не обескуражил меня и я начал регулярно бегать на спортивных лыжах. Надо сказать, что в условиях долгой зимы и относительной дешевизны этого спортинвентаря, лыжные соревнования в те годы имели массовый -характер. Сильные спортсмены были в командах рудника и треста, некоторые имели 1-й спортивный разряд.
Но в 1952 году и в нашей школе образовалась неплохая команда лыжников. На эстафете на приз городской газеты "Правда Севера" наша команда заняла первое место, обойдя сильные команды рудника и треста, чего никогда не было- ни до, ни после. Я тоже бежал в составе команды из 4-х че-ловек на предпоследнем этапе. Показал неплохой результат - где-то полминуты не дотянул до нормы второго спортивного разряда. Регулярное занятие лыжами практически за 3 года сняло у меня все приз-наки расширения левого желудочка сердца - результата нескольких -ревматических атак. Несколько раз я проходил медицинские комиссии - призывную, два раза при поступлении в институт, позднее комиссии перед спортивными соревнованиями и ничего не находили. Кататься на коньках мы также очень любили, правда катки не всегда были чистыми, очень часто шли снега и катки снова приходилось или чистить, или заливать. Иногда мы использовали и речной лёд, особенно свеженамороженный после наледи. На таком льду, около "Вороньего Камня", напротив дома Викуловых, я однажды попал в нехорошую историю. Там было глубоко, тихое течение и вода быстро замерзала. Вот однажды мы и спустились туда покататься. Лёд был очень чистый и мы как - то не обратили внимание, что под нами была свежезамёрзшая наледь - вода, недавно вышедшая из под основного льда и замёрзшая. Все катались и ничего не замечали, а я сместился немного ниже, к перекату, где течение быстрее и лёд тоньше. В один из моментов я вдруг почувствовал, что съезжаю быстро куда-то вниз - это тонкий лёд прогнулся пластом, потом сломался и я оказался по грудь в ледяной воде. От резкого холода аж перехватило дыхание. Ребята не все увидели меня в воде - было уже темно. Те же, кто увидел, растерялись и не знали, что делать. Ко мне они приблизиться не могли, т.к. тоже бы оказались в воде. Я начал пытаться вылезти на лёд, но он обламывался у меня под руками. Никто не догадался сбегать на берег, выдернуть жердь из забора и подать мне с безопасного расстояния. Тут у меня сработал какой-то инстинкт, и я начал боком наползать на лёд. Сначала он обломился, но в каком-то месте уцелел и я успел забросить на лёд ноги и боком откатился от полыньи на безопасное расстояние. В моём распоряжении было всего несколько минут для собственного спасения, т.к. в такой холодной воде человеческий организм долго не выдерживает, а помощи ждать практически было неоткуда. Если бы ребята бросились ко мне, когда я был в полынье с голыми руками, то кто-то мог провалиться ещё и могли быть жертвы.
Я тут же побежал к Викуловым - они мне дали сухую одежду и я побежал домой. Домашние были в шоке, узнав мою историю. Тут же меня раздели и стали растирать всё тело водкой. Я не знаю, насколько отразился этот случай на моё здоровье в будущем, но сразу симптомов какой-то простудной болезни не было. Думаю, что решающую роль сыграло растирание. Параллельно с лыжами мы начали в спортзале школы заниматься спортивной гимнастикой и частично боксом. Занятия вёл Женя Гатовский. Занимались, в основном, на четырёх снарядах - конь, перекладина, брусья, кольца. Лучше всего у меня получалось на брусьях - -из виса снизу на кистях выходил на руки и потом на стойку на плечах, мог крутить 2-3 оборота на расставленных в стороны руках. Кое-что выходило на кольцах и коне. Совсем не шла перекладина - не мог выйти наверх из виса снизу. Оказалось, что у меня непропорционально длинные руки, а силы в них недостаточно. Подтянуться на перекладине более 10 раз я не мог, и болтался, как "сосиска". Но за несколько месяцев, даже нерегулярных занятий , сила в руках заметно возросла.
Боксом заниматься я не любил. Особенно -после того, как один из моих партнёров с руками ещё длиннее, чем мои, достал меня ударом справа прямо в скулу, и я "поплыл". Когда на правом берегу Ваграна был построен новый стадион и зимний спортзал, в 1952 году я начал туда ходить на занятия баскетбольной секции - не помню уже кто мне это дело посоветовал. Тренерами были И.Д.Коновалов и Г.Н.Елисеев, они же и играли в команде. Игра мне очень понравилась, да и система тренировок тоже. Я с удовольствием туда бегал даже зимой. Вообще по тому времени новый стадион был построен очень хорошо. Было оборудовано много новых помещений для занятий разными видами спорта, центральное отопление, душевые - всё это создавало необходимую атмосферу и желание молодёжи заниматься спортом. Зимой вся площадь летней площадки заливалась горячей водой и возникал великолепный каток, который регулярно чистился от снега и выравнивался новыми чистовыми заливками. Была большая прокатная база, где за совсем символическую плату, под залог паспорта, выдавались коньки и лыжи.
Весь спорткомплекс включал в себя несколько волейбольных площадок, хороший стрелковый тир, городошные площадки и инвентарь для занятий лёгкой атлетикой. С баскетболом дела мои шли неплохо - рост у меня был средний для тех лет, а также достаточно точные броски по корзине как с игры, так и штрафные. В итоге -в 1954 году я был включён запасным в сборную города на игру со сборной г.Серова, нашего недалёкого соседа, но всегда очень принципиального для нас противника. Однако я всё чаще стал ощущать свою близорукость и понял, .что в баскетболе мне дальше хода нет. Елисеев, наш тренер, как - то мне посоветовал попробовать себя в легкоатлетических дисциплинах - метаниях копья и диска, учитывая мои -длинные руки. Он сам немного позанимался со мной, т.к. знал эти дисциплины. В принципе у меня это сразу стало получаться лучше средних показателей, особенно в метании копья. Однако этот вид -спорта почему-то мне не понравился и я занялся в институте другим.
