Ленский расстрел 4 апреля 1912 года послужил сигналом для нового взрыва общественной активности и революционной агитации. Повсюду зазвучали голоса протеста - на заводах, в печати, на партийных митингах, в университетах, а также в Думе. Правительство было вынуждено назначить комиссию с широкими полномочиями для расследования на месте всех обстоятельств побоища. Главой комиссии назначили бывшего министра юстиции в кабинете Витте С. С. Манухина, пользовавшегося всеобщим уважением; он лично отправился на прииски. Однако это не удовлетворило общественное мнение; оппозиция в Думе (либералы, социал-демократы и трудовики) приняла решение послать на Лену свою комиссию.
Я был назначен главой этой комиссии, к работе в которой я пригласил принять участие двух московских юристов - С. А. Кобякова и А. М. Никитина. Поездка оказалась удивительно интересной. Мы добирались до места поездом, лошадями, пароходом и на конечном этапе путешествия - в шитике.[Лодка, напоминающая венецианскую гондолу.] Красота, окружавшая нас во время поездки по Лене, не поддается описанию. На одном берегу реки стояли дома, на другом - девственные леса. На рассвете к реке на водопой спускались целыми семействами медведи.
На всем пути следования по Лене мы постоянно встречали политических ссыльных. Незабываемые часы провел я с Екатериной Брешко-Брешковской, знаменитой «бабушкой русской революции», которую до тех пор никогда не видел.
Положение по приезде на прииск сложилось весьма своеобразное. Правительственная комиссия во главе с сенатором Манухиным разместилась в одном из домов поселка, а через улицу в другом доме находилась штаб-квартира нашей. Обе комиссии проводили опросы и перекрестные допросы свидетелей. Обе фиксировали показания служащих и готовили отчеты. Свои зашифрованные отчеты сенатор Манухин направлял в министерство юстиции и царю. Мы же свои - по телефону в Думу и в прессу. Нет нужды говорить о том, что администрация прииска была раздосадована нашим вмешательством, однако ни сенатор, ни представители местных властей не чинили нам препятствий. Напротив, мы встретили полное понимание со стороны генерал-губернатора Восточной Сибири Князева, а иркутский губернатор Бантыш и его специальный помощник А. Мейш оказали нам большую помощь. В результате открытого расследования монопольное положение компании было ликвидировано, а ее администрация полностью реорганизована. Трущобы, в которых жили рабочие и их семьи, разрушили, а на их месте построили новые дома. Была повышена зарплата и значительно улучшены условия труда. Мы имели все основания испытывать чувство удовлетворения от проделанной сообща работы.
Свободное копирование
