На второй или третий день после водворения в камеру предварительного заключения СМЕРШа меня вызвали на допрос. Войдя в огромный зал, я замер от удивления: за составленными в ряд столами восседал целый ареопаг - не менее 30 человек. Перед столами стоял одинокий стул, куда меня попросили сесть. И тут я заметил свой маленький фибровый чемоданчик, стопку книг с моими стихами, большинство которых было явно антисоветского характера. Рядом лежала неразрезанная книга Гитлера «Моя борьба» в русском переводе. Кстати, она была почти в каждой чешской семье, но я из-за вечного недостатка времени за все шесть лет протектората не удосужился ее прочесть. Офицеры из рук в руки передают мой заграничный паспорт, с которым я исколесил почти всю Европу. И вот первый вопрос:
- Скажите, доктор, вы были дипломатическим курьером?
- Нет. Почему вы так думаете? - спрашиваю удивленно.
- Но как обыкновенный гражданин мог посетить почти все страны Европы?
- Да у нас каждая учительница могла ехать куда хотела, - ведь всюду близко. А для меня и недорого - я имел большую практику и хорошо зарабатывал.
- Говорят, что у вас в городе собственный дом? Откуда вы взяли на это деньги?..
Пришлось популярно объяснить, и, кажется, смершевцы были удовлетворены ответом. Но все-таки более всего заинтересовал мой заграничный паспорт. Иных существенных вопросов не задавали, меня вывели в соседнюю комнату, и часа через полтора кто-то крикнул из зала:
- Сержант! Приведите арестованного.
Войдя в зал, я увидел, что ареопаг исчез, а за столом сидел один уставший капитан в пехотной форме. Он долго молча смотрел на меня. Потом взял протоколы моего допроса и вдруг спросил:
- Это ваша подпись? - Да!
- Почему вы это подписали? Ведь это же ваш смертный приговор…
- Но я должен был это подписать. Старший лейтенант Юсуф-Задэ сказал, что моя подпись не имеет никакого значения и что меня все равно расстреляют. То же самое мне уже сказали в Гумпольце майор Гончарук и лейтенант Багновский.
Капитан вспыхнул:
- Откуда вы знаете фамилию нашего сотрудника Юсуфа-Задэ?
- Очень просто. Допросы продолжались по многу часов, и Юсуф-Задэ иногда выходил из комнаты, оставляя папку с протоколами. На ней была написана его фамилия.
Капитан успокоился и поинтересовался, показывая на книжки моих стихов:
- А вы любите казаков, доктор?
Я со всей убедительностью и экспансивностью, на которую был способен в моем положении, ответил:
- Ах, товарищ капитан… Если бы вы знали казаков, если бы хоть чуть пожили между ними, вы увидели бы, какие это чудесные люди!..
Капитан зорко взглянул на меня, медленно процедил:
- Да я ведь сам… казак.
Вскочив, я сделал шаг к столу и крикнул:
- Да не может быть! Какого войска? Станицы?
- Я терский казак, по образованию инженер. Бывший беспризорник, - закончил он и закурил папиросу.
- Товарищ капитан! Умоляю вас, спасите меня, сохраните мне жизнь… ради маленького сына… Пропадет без отца…
Капитан пристально посмотрел на меня и словно отчеканил:
- Доктор! Я занимаю высокое положение, которое обязывает меня быть совершенно объективным. Повторяю, по-моему, вы совершенно не тот человек, как это написано в протоколе. Я сниму с вас допрос сам. А тогда посмотрим…
Свободное копирование
