После того, как всех пересадили, боевики минут десять кричали на нас из прохода, что знают, что среди нас есть генералы и сотрудники ФСБ. Они требовали, чтобы те вышли, иначе будет обыск, и, если генерал будет найден, то его тотчас расстреляют, но к ним никто не вышел. Тогда они попросили мужчин, которым было на вид за сорок, передать по рядам документы. У некоторых документов не было, но боевики их не тронули. В ходе проверки документов террористы нашли адвоката и переводчика с английского. Аслан сказал, что они могут пригодиться. Он спросил, знает ли кто-нибудь турецкий, но таковых не нашлось. Бандиты требовали отдать все оружие, но, естественно, ни у кого с собой его не было. Потом боевики долго искали ключи от левой двери на бельэтаж, ближайшей к нам, но они куда-то пропали. Тогда они попытались забаррикадировать её стульями, и для этого стали отламывать от пола один ряд, но стулья были крепкими. Аслан спросил, хочет ли кто-нибудь им помочь. Один парень вызвался отламывать стулья, но Аслан сказал, что уже не надо, баррикадировать дверь не стали. Около неё села шахидка, к этому времени уже одевшая пояс с пластитом. К ней обращались Ир или Ира, но я не уверен, что это было имя, а не какое-нибудь прозвище. В отличие от других шахидок она сразу открыла свое лицо, поэтому мы прозвали её Гюльчатай. На вид – совсем молодая, обычная кавказская девушка, каких много торгует на рынке. Она постоянно хмурилась, но как-то неестественно. Было видно, что она очень, очень нервничает.
Кроме неё у двери находился еще один боевик внутри, и один – снаружи зала. Иногда к ним подходил Аслан, гулявший с маленьким радиоприемником по проходу. Примерно такая же картина была у всех дверей. Потом Аслан куда-то на время отошел, его место занял другой боевик, Рашид. Он маску не снимал, кроме того, на переносице маски у него висела белая брошь, жутко выглядевшая на черном фоне. Кажется, именно у него рука была с самого начала в крови – похоже, он разбил кулаком стекло при захвате. Его несколько раз перевязывали, но кровь шла все время. Удивляюсь, как он не свалился. Между делом он упомянул, что Аслан перед ним – никто, но сам никаких приказов не отдавал, только наблюдал. Через десять-пятнадцать минут после захвата боевики несколько раз дружно прокричали "Аллах Акбар!". Потом они кричали так каждые пять – шесть часов, но уже менее дружно.
