В городском управлении Пскова - 9

    Когда я прибыл во Псков, в городе и в прилегающих районах уже было более десяти членов Союза, главным образом из Польши и Прибалтики. Часть служила в русском гражданском управлении, часть при немецких фирмах, а несколько человек - при православной миссии.

    Во Псковском кремле с августа 1941 года находилась Псковская православная миссия [В 1971 году в Советском Союзе вышла книга «Псков. Очерки истории», написанная «авторским коллективом под руководством С.И.Колотиловой» (Лениздат, 368 стр.). В главе «Во время фашистской оккупации» говорится о работе Православной миссии и в связи с этим упоминается, что «среди молодежи Пскова активизировала свою деятельность белоэмигрантская организация НТС». Небезынтересно проследить за тем, как «авторский коллектив» преломляет действительность в этой главе. Сказано, например, так: «Первая группа белоэмигрантов прибыла в Псков уже в середине июля 1941 года. Среди них был сын генерала Врангеля - Борис Врангель». На самом деле, у Врангеля не было никакого сына Бориса. Однофамильцы же у него среди прибалтийских немцев были. Приезжавшие в начале войны были именно из Прибалтики; многие из них вовсе эмигрантами не были. «Белоэмигрантов» из других стран немцы в Россию старались не пускать. Затем говорится, что эмигранты занимали «наиболее ответственные посты» в аппарате гражданской администрации. Но из перечисленных в доказательство этому четырех лиц, только Н.С.Фрейберга (автора песни «Марш РОА») можно считать эмигрантом; остальные были советскими гражданами. Вообще, эмигранты на «ответственных постах» гражданского управления были редким исключением. Судя по книге, эмигранты «распространяли антисоветскую литературу, проповедовали националистические идеи… пытались внушить людям, что их главный враг - большевизм, Советская власть. Они вели активную работу по вербовке добровольцев в так называемую Русскую Освободительную Армию (РОА)». Все это так, за исключением «вербовки»: стихийный антибольшевизм русского населения в первые годы оккупации был очень силен; сотни тысяч готовы были добровольно служить даже в немецких вспомогательных военных формированиях, не говоря уже про немногие, подлинно русские, части. В апреле 1943 Власова в Пскове, Гатчине и других городах северной России встречали восторженно - но этот успех и привел его на полтора года под домашний арест в Берлине. В Стремутке под Псковом в мае 1943 года была, при участии эмигрантов, создана первая бригада РОА, которая находилась в прямой связи с Власовым и выступала под русским трехцветным флагом. Отношения с населением у нее были самые дружественные, и в добровольцы люди просились без всякой «вербовки», но немцы запретили их принимать, а к осени и вовсе расформировали часть. Далее, согласно книге, «все они», т. е. эмигранты, «были тесно связаны с полицией безопасности СД». Как видно из текста, случаи сотрудничества эмигрантов с СД были, но именно как исключение из правила. У НТС «связь» с СД выражалась в опасении ареста и расправы. В Пскове был один случай, когда член НТС из Прибалтики, которому обещали место в гражданском управлении, был немцами вместо этого назначен в городскую полицию; с трудом удалось его от этого положния избавить и перевести в пожарную команду. В трудовые лагеря на торфоразработках под Псковом, о которых пишет книга, люди не привлекались на общих началах. Это были штрафные лагеря. Немцы их унаследовали от НКВД, которое туда посылало крестьян, уклонявшихся от колхозных повинностей. При немцах, две недели в таком лагере провела и одна из молодежных работниц НТС. Карикатурно представлена в книге работа школ в Пскове, где якобы «обучение детей проводилось по немецкому календарю «Новая Европа» и по фашистским газетам». На самом деле, в Риге издавались доброкачественные русские учебники, и в нужном количестве доставлялись в Псков. Русские школы в Пскове были и городские, и церковные, и программы у них, соответственно, были различные; никто к преподаванию Закона Божьего не принуждал. Работа Православной миссии, действительно, обнаружила в народе большой религиозный подъем, но никакого восхваления Гитлера в ней, естественно, не было, и к СД церковь имела лишь то отношение, что была у него под наблюдением. «Строевая подготовка» молодежи, о которой говорит книга, готовила вовсе не «полувоенизированные кадры», а представляла собой занятия с детьми по скаутской программе, принятой в России еще в 1909 году, и развитой в национальном духе в 1930-е годы в Югославии. Книга вскользь упоминает о «земельной реформе». В принципе, немцы на оккупированной территории не торопились распускать колхозы. Переименовав их в «общинные хозяйства», они давали крестьянам лишь ограниченные льготы. Но Псковская область отличалась тем, что она, как Operationsgebiet, всю войну оставалась в ведении военного, а не гражданского управления. Здесь немецкие власти уже в 1942 году упразднили колхозы и передали землю в частное владение крестьян. Это требовало работы агрономов и землемеров, среди которых были русские из Прибалтики. Одним из них был член НТС Петр Петрович Маресев, которого коммунисты из партизан убили в декабре 1943 года именно за его участие в роспуске колхозов. Наконец, полная выдумка, что «оккупировав город, фашистские войска начали методическое его разрушение». Множество церквей было осквернено советской властью; часть из них была восстановлена верующими. Немцы же не трогали «древние укрепления, памятники зодчества» до весны 1944 года, когда город был разрушен налетами советской авиации, жестокими боями в течение пяти месяцев и, под конец, отступавшими немецкими войсками.] , организованная по инициативе митрополита Литовского и Виленского и патриаршего экзарха Латвии и Эстонии Сергия (впоследствии убитого, как передавали, людьми в форме СС, говорившими между собой по-русски). Миссия должна была в условиях оккупации воссоздавать разрушенную советскими гонениями церковную жизнь. В ней было 15 молодых зарубежных священников, служивших по всей Псковской области. Были при ней и гражданские служащие. При миссии действовала художественная школа, расположенная там же, в кремле, и свечной завод, помещавшийся на первом этаже колокольни. На втором этаже молодежь своими силами привела помещение в порядок для сборов младших и для литературного кружка старших. Там же с молодежью, по группам, велись беседы на религиозные темы.