Будни полковой разведки
Теплым майским утром полковой адъютант штабс-ротмистр Булгаков и я шли вдоль деревенской улицы, обсуждая преимущества стоянки в корпусном резерве. Когда мы поравнялись с большой хатой под камышовой крышей, Булгаков сделал приглашающий жест, и мы направились к крыльцу хаты. Наличники ее окон и кружевная резьба крыльца синели свежей краской. Перед хатой теснился десяток старых тенистых лип, в их тени были видны стол и две скамейки по сторонам. Вдоль всей хаты, на невысокой гряде, цветы густо поднимали свои золотые, синие и белые головки.
Когда мы вошли в сени, с низенькой скамейки у стены вскочил и вытянулся бравый солдат, по росту и выправке правофланговый гвардейского полка. Это был вестовой командира полка Курдюмов. Штабс-ротмистр небрежно махнул рукой в сторону солдата:
«Вольно, братец!» - и деликатно постучал костяшками согнутых пальцев по двери, а затем слегка приоткрыл ее и спросил:
- Разрешите войти, ваше превосходительство?
Неторопливая, мощная октава благодушно ответила:
- Входите, штабс-ротмистр.
Сдерживая волнение, я вслед за Булгаковым вошел в квартиру командира полка.
Генерал отложил в сторону газету, снял очки и грузно поднялся с широкого деревянного дивана. Я выступил вперед и, щелкнув шпорами, бодро произнес положенную формулу представления.
- Здравствуйте, подпоручик! - Ко мне протянулась широкая, поросшая рыжими волосами и сплошь покрытая веснушками рука командира полка.
- Здравия желаю, ваше превосходительство!
Сделав еще шаг вперед и почтительно глядя на окладистую рыжую бороду лопатой, за которую молодые офицеры прозвали командира полка Александром Третьим, я пожал мягкую, теплую руку.
Генерал снова сел на диван, заскрипевший под его тяжестью, и показал нам глазами на табуретки:
- Садитесь, господа!
С минуту длилось молчание. Генерал разглаживал правой рукой газету и задумчиво глядел в открытое окно на огород, где резвились и щебетали неугомонные воробьи, а я рассматривал его мощную фигуру в кителе с двумя академическими значками на груди.
- Вы, конечно, знаете, подпоручик, - медленно проговорил, нарушая молчание, генерал, - что на прошлой неделе в ночной разведке погиб наш герой поручик Гусаков Иван Андреевич? Я решил назначить вас вместо поручика Гусакова помощником начальника команды пеших разведчиков. Надеюсь, вы довольны?!
Должен сознаться, я был застигнут врасплох и не сразу смог собраться с мыслями. Я - помощник начальника команды пеших разведчиков? Правда, мне неоднократно приходилось ходить от своей роты в разведку. Были и кое-какие результаты. Но ничего серьезного, что давало бы мне право считать себя способным разведчиком, я ни разу не достиг. Особенно меня смутило то, что мне предстояло заменить такого опытного, хладнокровного, находчивого в самых исключительных обстоятельствах разведчика, каким был покойный Иван Андреевич. «Нет! Это мне не по силам, только осрамлюсь понапрасну», - думал я, и ряд других мыслей и опасений пронесся в моем воображении. Легкий, но чувствительный толчок локтем штабс-ротмистра Булгакова вернул меня к действительности.
- Так точно, ваше превосходительство! Весьма доволен, - пролепетал я, удивляясь в то же время: как это, вместо того чтобы возражать, немедленно согласился.
Генерал помолчал, как бы ожидая от меня еще чего-то. Я тоже молчал, собираясь с мыслями и посматривая на него и полкового адъютанта, взгляд которого, как мне показалось, был слегка укоризненный. Командир полка шумно вздохнул.
- Вот и отлично, - сказал он, - поздравляю вас, подпоручик, - я вскочил, - в новой должности. Надеюсь, что честь нашего славного пограничного полка и память Гусакова Ивана Андреевича вы не посрамите. Можете сегодня же приступить к исполнению обязанностей.
Свободное копирование
